Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
Она не ошибается.
— Это часть игры. Немного еды, много пива, чуточка лекарств и хороший ночной сон, и я буду как новенький. — В доказательство демонстративно делаю глоток пива и открываю коробку с пиццей. Поворачиваю ее к ней, и предлагаю: — Будешь кусочек?
— Я не планировала оставаться.
Но она бросает взгляд на коробку с пиццей, и я вижу, что она колеблется.
— Мы даже можем посмотреть документальный фильм про убийства. — Я повышаю ставки и протягиваю ей пульт. — Только не тот, что с клоунами. — Я вздрагиваю. — Я их до жути боюсь.
—
— Думаю, тренер Грин одобрил бы, если бы ты присмотрела за звездным игроком команды. — Я подмигиваю. — В профессиональном смысле, естественно.
Это не самый удачный способ уговорить ее остаться, но, блядь, я хочу, чтобы она осталась. Я просто хочу провести с ней время, при любом раскладе, даже если мы останемся просто друзьями.
— Один кусочек пиццы, — говорит она, открывая коробку. — И одно шоу. На этом все.
Я борюсь с улыбкой:
— Отлично.
— Итак, — говорит она с набитым ртом, — что ты думаешь о культах?
ГЛАВА 17
ТВАЙЛЕР
Это очень плохая идея.
Перевожу взгляд на Риза и его обнаженную грудь и нууу… какова вероятность получить тепловой удар в присутствии кого-то настолько горячего?
Не могу даже обвинить его в том, что он надо мной издевается. Он не знал, что я приду, так что не похоже, что он делает это нарочно. Хотя я знала, что вечеринки в поместье сегодня не будет, потому что получила сообщение от Рида, в котором он спрашивал, не хочу ли я встретиться с ними в «Барсучьем логове». Еще он предупредил меня, что Риз останется дома. Специально уточнил, что он отдыхает и никуда не идет, видимо знал, что это может заставить меня появиться.
Когда я поднялась на крыльцо, в доме было тихо, но шансы на то, что несколько хоккейных заек составят компанию Ризу, все еще были приличными. Днем я ясно дала ему понять, что нам нужно прекратить встречаться. Если бы он захотел переспать с одной — или с дюжиной — девушек, это было бы справедливо.
Первое, что я увидела, был курьер с пиццей, который шел по подъездной дорожке. Я дала ему чаевые и взяла пиццу, пообещав отнести ее тому, кто ее заказал.
Затем входная дверь открылась, и появился Риз Кейн без рубашки, одетый в серые спортивные штаны, которые, казалось, держались у него на бедрах одним усилием воли.
Когда я согласилась остаться, чтобы съесть кусочек пиццы и посмотреть одну серию «Я не хотела вступать в секту», я это и имела ввиду. Вот только было это две серии назад, да и пицца давно съедена. Девяносто процентов уничтожил Риз, но я все равно съела два кусочка.
Я запаниковала, когда тренер Грин вызвал меня к себе в кабинет этим утром. Я была смущена и напугана тем, что вот-вот потеряю все, над чем так усердно работала последние несколько лет. Поэтому, когда Риз загнал меня в угол в кладовке, я была готова сделать все возможное, чтобы спасти свое положение. В том числе сказать ему, что, между нами, все кончено.
Не похоже, что он все еще нуждался во мне. Насколько я знаю, Шэнна оставила его в покое, и его маленькая уловка в
Но похоже я увидела боль в глазах Риза после того, как сказала, что, между нами, всё кончено, и занималась его травмой во время игры. Поэтому во время долгой поездки домой в автобусе, мне было о чем подумать. Прежде всего, похрен на тренера Грина. Сказал бы он стажеру-мужчине, что тому нельзя дружить и общаться с членами команды? Не думаю. Мы с Ризом друзья. Мы вместе работаем. Кому есть дело до того, что мы будем тусоваться, смотреть документальные фильмы и есть пиццу? Чем это отличается от любой другой дружбы?
Друг, о котором идет речь, ерзает рядом со мной, прижимая к боку растаявший пакет со льдом. Синяк, конечно, ужасный, но я остаюсь при мнении, что это не что-то серьезное. Его движения привлекают мой взгляд к твердым мышцам его живота и тонкой линии темных волос, исчезающей под поясом.
Соберись, говорю я себе. Риз необыкновенно привлекателен. Это нормально, когда при виде такого тела, как у него, низ живота покрывается испариной и трепещет. Я реагирую так, как отреагировала бы любая другая женщина.
Перевожу взгляд на экран, где мелкий мужчина в очках в металлической оправе ведет бесконечный монолог со своими последователями.
— Этот парень — придурок, — говорит Риз, рассеянно почесывая пальцами низ живота. — Несет какую-то хренотень, которая не имеет смысла.
Я смеюсь над этими словами и его раздраженным выражением лица.
— Для этих людей это должно быть имеет смысл, они не могут насытиться этим. — Камера переходит к одному из его последователей. — Эта девушка сказала, что дала ему десять тысяч долларов и вынуждена была жить в своей машине, потому что не могла позволить себе арендную плату.
Риз жмет на паузу:
— Видела когда-нибудь людей, которые живут в той общине недалеко от кампуса? Serendipity или что-то такое.
— Да-да, Serendee. — Я сажусь. — Каждый раз, когда я проходила мимо их офиса или где-то рядом, они пытались уговорить меня прийти на бесплатное занятие.
— Определенно пахнет культом. Все девушки оттуда одевают эти странные старомодные платья и носят одинаково длинные волосы. — Он вздергивает подбородок. — Знаешь, Аксель покупал травку у одного парня и тот появлялся на вечеринках. Он был пиздец каким жутким.
Если уж Риз был напуган, то они, похоже, впечатляли.
— Слышала их закрыли. Вроде за уклонение от уплаты налогов.
— Я тоже слышал. — Его губы подергиваются. — Думаю, нам придется дождаться документалки, чтобы узнать, что там реально случилось.
— Знаешь, — говорю я, откидываясь на спинку дивана, — Надя сходила на пару их занятий. Она вроде как повелась на это, пока они не ввели полный целибат.
— Серьезно? — спросил он, отрывая взгляд от телевизора и глядя на меня. — Как кстати у вас с ней дела?