Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
— Могло? — он мрачно смеется. — Блин, я не знаю, о чем думают эти парни.
Акселя сложно вывести из себя. Требуются нервы из стали, чтобы противостоять шайбе, которая летит в твое лицо со скоростью сто миль в час. Я сказал Твайлер, что выбрал его, потому что он был самым трезвым. Но правда в том, что в рискованных ситуациях я бы никого другого не хотел видеть рядом.
— Макмайкл выбыл на весь год, — говорю я. — Он в отчаянии, вот что он думает. — Его шансы на НФЛ тают с каждым днем, пока он не
— Ну, ты знаешь, что я всегда прикрою твою спину. И на льду, и за его пределами. — Он смотрит через мое плечо в открытую дверь дома. — Так значит ты и ДиТи? У вас все по-настоящему?
— Да, — я не боюсь признать это. — По-настоящему.
— Круто. Она классная девчонка. Милая и смешная. Она тебе подходит. — Он ухмыляется. — Я полностью одобрял твою фазу с хоккейными зайками, но она тебе никогда не подходила.
— Пожалуйста, никому не говори. — Я провожу рукой по волосам. — Это не должно дойти до Грина, иначе она потеряет стажировку. Ей уже выносили предупреждение.
— Твой секрет в безопасности со мной, — говорит он, затем понижает голос, — но Надя должна заявить на этих уродов, потому что я не думаю, что этот клоун остановится в ближайшее время.
— Я тоже. — Выдыхаю я. Я предлагал заехать в больницу или полицию, но она хотела только вернуться домой. — Но это ее решение.
Мы договариваемся встретиться утром перед тренировкой, и Аксель уходит. Когда я возвращаюсь внутрь, Твайлер закрывает дверь комнаты Нади.
— Как она? — я пересекаю комнату и обнимаю ее за талию, притягивая к себе.
— Устала. Напугана. Я не знаю всей истории, но похоже, что Сиджей давно на нее давил. Сегодня она пришла просто пообщаться с Брентом, а он был там. Они заказали пиццу и уговорили ее остаться. — Она морщится. — Только когда она встала, чтобы уйти, то поняла, что чувствует головокружение. Она думает, что они что-то подсыпали ей в напиток.
— Господи.
— Знаю.
— Она собирается заявить на них? Потому что мы можем ее поддержать. — Я наклоняю голову. — Аксель тоже.
— Не знаю. Я поговорю с ней об этом утром.
— Хорошо. — Я целую ее в лоб, затем медленно опускаюсь к носу, щекам, пока наконец не касаюсь ее губ. — Я знаю, ты устала. Я пойду.
Ее пальцы впиваются в мою рубашку.
— Останься.
— Ты уверена?
Она кивает.
— Я хочу, чтобы ты был здесь.
Она поднимается на цыпочки и обвивает рукой мою шею, притягивая меня к себе. Я целую ее, чувствуя прилив страсти.
— Все, чего ты захочешь, — говорю я, и это правда. Если сегодняшний вечер что-то и доказал, так это то, что я полностью вложился в эти отношения.
Она ведет меня в свою комнату и закрывает за нами дверь. Мы молча раздеваемся; я скидываю обувь и штаны. Твайлер снимает одежду, пока
Она нервничает. Я вижу это по дрожи в ее руке и напряжению в горле, когда она сглатывает. Быть такой открытой перед кем-то — нелегко. Я это понимаю. Но, черт возьми, Аксель ошибается. Она не милая. Она чертовски прекрасная.
Мне надоело держаться от нее на расстоянии, я срываю футболку через голову и сокращаю дистанцию. Мы прижимаемся друг к другу, я поднимаю ее волосы и целую гладкую кожу на ее плече. Мой член упирается в ее живот, твердый и ненасытный, но я заставляю себя держать его под контролем. Я хотел прикоснуться к этой девушке своими губами и руками весь чертов день. Мой член может подождать.
Нежно я целую ее под ухом, перемещаясь к челюсти. Смотрю на нее; такая маленькая и сексуальная. Я мог бы поднять ее и бросить на кровать, но это не то, что я хочу сделать, пока нет.
Я поднимаю ее подбородок, заставляя ее голубые глаза встретиться с моими.
— Ты мне доверяешь?
Она кивает.
— Можно я поцелую твою шею?
Она слегка напрягается, но кивает.
— Скажи это словами, Солнышко.
— Да, я доверяю тебе.
Мое сердце колотится, угрожая вырваться из груди, потому что я знаю, насколько важен этот момент. Подняв ее волосы, я начинаю с самого нежного поцелуя, едва касаясь кожи. Я знаю, как это сложно для нее — что она доверила свое тело другому ублюдку, и он нарушил ее границы — но я хочу, чтобы она знала: я никогда не причиню ей вреда. Никогда не воспользуюсь ею. И я не спешу, оставляя крошечные поцелуи от ее уха до шеи.
— Все хорошо? — нежно провожу большим пальцем по ее горлу.
— Да, — она выдыхает, и ее голова наклоняется, обнажая шею.
Я облизываю и целую ее, методично исследуя каждый сантиметр, пока ее тело не расслабляется в моих объятиях.
Прежде чем снова встречу ее губы, я говорю:
— Спасибо, — а затем облизываю и страстно целую.
Ее бедра прижимаются ко мне, и я провожу руками по мягкой коже ее спины. Мой палец касается застежки бюстгальтера. Полоска кружева и атласа падает на пол.
— Ненавижу, что не могу прикасаться к тебе весь день, — говорю я, кладя ладони на ее грудь. Ее соски твердеют, и она смотрит на меня тем широким взглядом, от которого я чувствую себя счастливчиком, ведь она впустила меня за свои барьеры. — Я вижу тебя на тренировке и хочу прижать тебя к шкафчикам и трахнуть прямо там. — Беру сосок в рот и сосу, пока ее ногти не впиваются в мои плечи, а дыхание не прерывается. — Хочу усадить тебя к себе на колени в автобусе и позволить тебе скакать на мне всю дорогу домой.