Игра в любовь с форвардом

Лоусон Энджел

Моя рука опускается к краю ее трусиков, и я просовываю пальцы под ткань. Я касаюсь ее клитора, лаская его, пока ее бедра не дергаются вперед.

— Но больше всего… — я целую ее плоский живот, спускаясь к бедрам. Я прижимаю губы к татуировке на ее бедре слева, а затем справа, проводя большим пальцем по рисунку. Я чувствую шрамы под кожей, напоминания о ее самоповреждениях. — Я хочу, чтобы весь чертов мир знал, что ты моя.

Кусаю ее бедро, проводя зубами до края трусиков. Зацепив пальцами за резинку, я срываю их, не сводя глаз с ее киски.

Хочу,

чтобы она знала, что она принадлежит мне. Что ни один мужчина больше не посмеет прикоснуться к ней или причинить ей боль. Хочу сказать это, но за пределами этого дома мы не такие. Но здесь? Сейчас? Я собираюсь заявить свои права на нее.

— Ты моя, Солнышко. — Я облизываю ее клитор. — Скажи, что ты понимаешь это.

— Понимаю, — ее голос дрожит. Мой рот на ее клиторе, я сосу горячий бугорок между губ. Ее колени дрожат, а пальцы впиваются в мои волосы, прижимая мой рот к ее киске. Она близка, но я чувствую себя эгоистом.

— Держись, детка. — Я целую ее киску в последний раз и встаю. — Пожалуйста, не кончай, пока я не окажусь внутри тебя.

Обхватив руками, я поднимаю ее и несу к кровати. Уложив Твай на спину, я долго стою над ней, рассматривая каждый сантиметр. Она идеальна. Идеальные волосы. Идеальные глаза. Идеальный рот. Не заставляйте меня начинать про ее грудь и киску, потому что я мог бы жить только за счет них целыми днями.

— Ты дразнишь меня, — говорит она, ерзая под моим взглядом. — Иди сюда.

Я не сопротивляюсь, забираюсь на кровать, подкладываю руку под ее спину, чтобы приподнять ее к изголовью. Ее руки ложатся на мою грудь, исследуя твердые мышцы. Я не чувствую себя сильным, скорее, будто таю под ее прикосновением. Как будто эта девушка растворяет меня, превращая в что-то горячее и нестабильное. Воспламеняющееся.

Единственное, что заставит меня снова почувствовать себя целым, — это оказаться внутри. Порывшись в ящике ее тумбочки, я достаю презерватив и быстро надеваю его.

Ее бедра раздвигаются, приглашая меня, и я устраиваюсь между ее ног. Одной рукой я опираюсь рядом с ее головой, а другой провожу от груди к животу, входя в нее со стоном.

Ее киска все еще безумно, восхитительно тугая.

— Блядь, — выдыхаю я, стискивая челюсть, чтобы сохранить контроль.

Кого я обманываю? Я потерял контроль, когда впервые поцеловал эту девушку.

Ее бедра приподнимаются, а ноги обвиваются вокруг моей талии, позволяя мне войти глубже. Преследую это чувство, желая оказаться в тисках. Наши тела и дыхание слились воедино, мои яйца наполняются, ноя, от потребности в разрядке. Прижимаюсь своим лбом к ее, вдавливая Твай в матрас, когда она вскрикивает и оргазм накрывает ее.

Дрожь ее киски вокруг меня — это все, что нужно, чтобы я последовал за ней.

Я влюбляюсь в нее.

В моей голове нет никаких сомнений, это так же ясно, как свет лампы, сигнализирующий о голе, или как чувство блаженства после секса с этой девушкой.

Я влюблен.

Частенько

я просыпаюсь в поместье под звуки того, как мои соседи ссорятся из-за Xbox или последней замороженной вафли. Однажды Рид и Джефф даже устроили настоящую потасовку из-за того, кто оставил мокрую одежду в стиральной машине на три дня, из-за чего весь дом пропах плесенью. Я тогда вскочил с кровати и бросился вниз, едва увернувшись от кулака Рида, который набросился на Джефферсона.

Спойлер: это была одежда Акселя. Он оставил её в машинке, а сам уехал на длинные выходные в дом сестринства Каппа.

И хотя мне не особо приятно, что моей девушки нет рядом со мной в постели, звуки мягких женских голосов в гостиной — это куда более приятный способ проснуться утром.

Я еще долго лежал без сна после того, как Твайлер уснула, и размышлял о наших отношениях. Когда я сказал ей, что хочу, чтобы она была моей, за меня говорил не мой член. Эта девушка — правда всё, что мне нужно. Я не могу ею насытиться. Хочу её и в постели, и за её пределами. Хочу видеть, как она носит моё имя и номер на спине — на людях. Хочу держать её за руку и целовать, когда захочу.

Потому что я больше не могу притворяться, что между нами ничего нет.

Я люблю её, и пришло время разобраться, что мы будем делать дальше.

Будет нелегко, но я готов поговорить об этом с тренером Грином — да даже с Брайантом. Он сделал меня капитаном не просто так — я уравновешен и показываю хорошие лидерские качества. Я смогу совмещать отношения с девушкой работающей на команду так же, как я справляюсь с командой бестолковых хоккеистов.

Сажусь и оглядываю комнату в поисках разбросанной одежды. Только нашёл свою футболку в углу, под столом, как услышал, как Твайлер произносит моё имя в соседней комнате.

— Риз сказал, что, если ты захочешь подать заявление, он и Аксель оба дадут показания.

— Я не буду подавать заявление, — говорит Надя.

— Что? Почему?

Я подхожу ближе и останавливаюсь у двери спальни, чтобы лучше слышать.

— Потому что не хочу, — пауза. — Брент не приглашал меня. Он не звал меня уже несколько недель, но каждый раз, когда Сиджей писал мне, я надеялась, что Брент будет там, и, между нами, что-то проскочит.

— Надежда увидеть одного парня не означает, что ты соглашалась сниматься в секс-видео с другим, — голос Твайлер твёрдый.

— Я знала, чего хочет Сиджей, — Надя говорит так тихо, что мне приходится напрягаться, чтобы расслышать. — Он неделями умолял меня снять видео для LonelyCams. Я была против, но он был очень настойчив. И не отставал.

— Вчера ты сказала, что не соглашалась.

— Я не соглашалась, — она всхлипывает. — Но и не ушла оттуда, когда должна была. Это моя вина. Я пришла в их дом. Ела их еду и пила их напитки. Я не сопротивлялась и не пыталась уйти.

— Потому что он тебя подсадил! — голос Твайлер повышается.