Игра в любовь с форвардом
Шрифт:
— Почему мы должны тебе верить? — спрашиваю я. — Ты только что признался, что раздаёшь девушек, как конфеты.
— Мне всё равно, верите вы мне или нет, — он пожимает плечами и берёт гамбургер. — Но я знаю, что вам точно не хочется, чтобы кто-то узнал, что вы трахаетесь.
— Почему ты так в этом уверен? — спокойно спрашивает Риз, откидываясь на спинку диванчика.
Брент откусывает большой кусок, жуёт и глотает, прежде чем ответить:
— Потому что твоя девчонка Шэнна устроила истерику, когда я сказал ей, что видел, как ты ныкаешься со своей репетиторшей.
— Мы не ныкались… — начинаю я,
— Детка, я знаю как выглядит парень, который только что опустошил яйца, так что не притворяйся, будто этого не было.
Я уже должна была привыкнуть к грубому жаргону спортсменов, но по своим горящим щекам понимаю, что всё ещё не выработала иммунитет к этому.
— Шэнна показала мне фото вас двоих и сказала, что ты — тренер команды. Не потребовалось много времени, чтобы выяснить, что вам нельзя встречаться, и именно поэтому вы держите это в секрете. — Он усмехается. — Никто не уволит Капитана. А вот ты рискуешь потерять работу.
— Смелое предположение, — говорит Риз.
— Разве? Выражение ваших лиц доказывает, что я прав. — Он слизывает горчицу с пальца и откидывается на спинку, закинув руку за спинку диванчика. — Обычно мне плевать, кто с кем трахается, но после вчерашнего мне нужно немного рычагов давления.
— Дай угадаю, — саркастично говорю я, — ты хочешь, чтобы мы помалкивали о том, что Сиджей устроил любительскую порностудию в твоём доме.
— Ага. Я позабочусь, чтобы он удалил все видео, и не только те, на которых есть Надя. Но вы должны согласиться молчать об этом. Я не хочу слышать ни единого шепотка об этом в кампусе.
— А если мы не будем молчать? — спрашивает Риз. — Или Надя решит подать заявление?
— Она не подаст, — уверенно говорит он. Я не пропускаю самодовольную ухмылку на его лице. — Я же сказал, она сделает всё, о чем я попрошу. Но если я узнаю, что кто-то проронил хоть слово, это фото отправится прямо к тренеру Брайанту и всем остальным членам хоккейного штаба, включая вашего студенческого куратора и главу спортивного отдела.
— Отправляй, — спокойно говорит Риз. — Потому что, не пойти бы тебе и твоей шантажирующей заднице куда подальше. Мы, может, и нарушаем пару правил, но вы двое нарушили закон.
Риз прав. Я знаю, что прав, но это не останавливает панику, поднимающуюся в горле. Всё, ради чего я работала, вот-вот рухнет.
— Подожди, — хватаю я Риза за руку. — Мы можем сначала поговорить?
Он смотрит на меня, и на его лице читается настоящее недоумение. Я бросаю умоляющий взгляд, и он сдаётся:
— Нам нужна минутка.
— Дерзайте, — говорит Брент, затем машет официантке. — Можно мне ещё кусок пирога?
Походка Риза нервная, когда я следую за ним к выходу из закусочной обратно на парковку. Как только мы оказываемся снаружи, его пальцы переплетаются с моими, и он уводит меня за угол здания.
— Ты ведь не всерьез обдумываешь это? — спрашивает он, проводя рукой по волосам.
— Что именно? Ту часть где мы продолжаем хранить тайну, которую мы храним уже несколько недель? Для чего есть очень серьезная причина. — Мой голос отражается от кирпичной стены. — Или часть где мы не обращаемся в полицию, чего, кстати, хочет сама Надя?
Его челюсть напрягается, а серые глаза вспыхивают. Жду спора, но
— Ещё до того, как он попросил о встрече, я хотел обсудить с тобой, как нам выйти из игры. Я хочу быть с тобой, Твайлер. На полном серьезе, со всей тобой, всё время. Я хочу, чтобы ты была моей девушкой. — Его рука ложится на моё плечо и мягко скользит вверх к шее. Напоминание о том, как нежен он был со мной прошлой ночью — как осторожно обращался с моими страхами. — Не позади какой-то дрянной закусочной я хотел сказать тебе об этом, но… — он сглатывает, — я люблю тебя, Твай. И не готов позволить кому-то диктовать правила наших отношений. Особенно такому мудаку, как Рейнольдс.
Я моргаю.
— Что ты сказал?
— Я люблю тебя. — Его рука касается моей щеки. — И я готов выйти из игры — к чёрту последствия.
Через меня прокатывается волна эмоций. Счастье? Да, конечно, этот невероятный, сексуальный, поддерживающий мужчина только что признался мне в любви, но… чёрт, есть ещё что-то, какая-то назойливая неуверенность, от которой так сложно избавиться. Теперь он любит меня? Теперь, когда стоит лицом к лицу с другим альфа-спортсменом? Сегодня кто-то выйдет отсюда победителем, и я знаю, что Риз ненавидит проигрывать.
— Не уходи в себя, Солнышко. Отодвинь все негативные мысли, которые лезут в твою голову. Я серьёзно. — Он притягивает меня к себе и целует в лоб. — Я люблю тебя, и тебе не обязательно отвечать тем же, но я давно хотел сказать это, с тех пор как понял, что ты — самая крутая девчонка, которую я когда-либо встречал, и я не хочу тебя отпускать.
Я хочу, чтобы весь мир знал, что ты моя.
— Я тоже не хочу тебя отпускать, — говорю я, чувствуя, как по мне пробегает поток противоречивых эмоций. — И я тоже люблю тебя.
— Слава богу. — Он поднимает меня и целует в губы. Нет причин, чтобы этот поцелуй отличался от предыдущих, но он другой. Когда мы отстраняемся друг от друга, он спрашивает: — Значит, я могу сказать этому мудаку, чтобы он пошёл к чёрту?
Я морщусь, и чувствую, как он напрягается.
— Мы можем подождать? — спрашиваю я.
Он опускает меня на землю.
— Чего подождать? Ты же знаешь, мы не можем скрывать это вечно.
— Знаю. — Он прав. С каждым днём становится всё сложнее скрываться, и пока кто-то знает, мы рискуем быть разоблачёнными. — Я просто не хочу, чтобы Брент Рейнольдс был тем, кто заставит меня поговорить с Грином.
— Значит, ты хочешь заключить с ним сделку? — настороженно спрашивает он.
— Нет. Я просто… хочу сделать это на своих условиях. — Сжимаю его руку. — То, что он делает с нами, ничем не отличается от того дерьма, которое он творит с такими девушками, как Надя. Заставляет женщин идти на компромиссы и рисковать репутацией, если мы не играем по его грязным, манипулятивным правилам.
— Чёрт, — бормочет он, потирая затылок. — Ты права.
— Заключим сделку, — говорю я, — но это только временно. Я хочу рассказать о нас тренеру Грину, потому что хочу быть честной. Ненавижу врать всем и ненавижу скрываться. Мы не делаем ничего плохого. Но я также думаю, что немного времени нам не повредит. Это заставит его удалить видео и держать их в тайне, а тем временем мы сможем уговорить Надю подать заявление.