Игрушка для мажора
Шрифт:
— Ты не понимаешь, что мне грозит… — потирает переносицу. — Калугин пригрозил обнародовать информацию о том, что я вписал Варю в твоё дело ещё до официального результата.
— А ведь так сложно было рассказать мне об этом в самом начале, да?
Я хоть и узнал об этом гораздо раньше, всё же… Чёрт, теперь я понимаю, что чувствовала моя малышка.
— Я не злодей — что бы ты там обо мне ни думал. — Отец поднимается на ноги и отходит к окну, за которым виден весь город — вплоть до окраины. — И Варе я никогда зла не желал, но иногда обстоятельства складываются против нас.
— Обстоятельства сложились против тебя, а не нас, — со смешком качаю головой. — И ты решил, что
— Она в самом деле так важна для тебя?
— Больше, чем ты думаешь. — Отбиваю на столе пальцами барабанную дробь. — Больше, чем кто бы то ни было. Да и к тому же — разве не ты просил меня отвечать за неё головой тогда, в самом начале? Не ты обещал, что спросишь с меня в десятикратном размере, если я её обижу? Будем считать, что я слишком серьёзно отнёсся к твоим наставлениям.
— Я понимаю тебя, сын, но других вариантов не вижу.
— Зато вижу я. — Тоже поднимаюсь на ноги и шагаю к выходу. — Короче, свою позицию я озвучил — Калугин Варю не получит. Ты можешь помочь мне заткнуть всю их семейку или продолжать делать всё то, что делаешь, и катиться к чёрту, но тогда забудь, что у тебя был сын.
Отец явно пытается сказать что-то ещё, но я не собираюсь и дальше терять здесь время; спускаюсь обратно на парковку, прыгаю в машину и еду в универ — но точно не на пары. Просто пишу Варе сообщение, а когда она не отвечает — набираю номер.
— Поляков, ты совсем страх потерял?! — шипит в трубку. — У меня пара идёт! И у тебя, вообще-то тоже!
— Да наплевать, — весело отвечаю; всё сразу становится лучше, когда слышу её голос — даже если она злится. — Посылай всех нахрен и выходи на парковку. Даю тебе десять минут; если не выйдешь — я приду за тобой сам.
Посмеиваюсь, представляя, как она будет отпрашиваться у препода; она ведь вся такая правильная, ни разу ни одной лекции не пропустила — даже на подготовительную пару по физре пошла. Но она просто не знает, насколько это охренительно — нарушать правила: адреналин выжигает кровь в венах, и ты чувствуешь реальный вкус жизни. Включаю магнитолу так, что вибрируют стёкла, и отбиваю ритм на руле, поглядывая на часы: если она думает, что я пошутил, то мне придётся её разочаровать. Но Варя не подводит — показывается в дверях универа как раз в тот момент, когда я уже собираюсь пойти за ней.
— Я тебя ненавижу, — рычит девушка, запрыгивая в мою машину и убавляя звук музыки на абсолютный ноль. — Терпеть не могу врать, а из-за тебя сегодня годовую норму перевыполнила!
— А ты чего такая колючая? — пытаюсь выглядеть серьёзно, но ржач так и рвётся наружу. — Тебя что, парень не любит?
Варя бросает косой взгляд в мою сторону.
— Вроде говорил, что любит, но я с каждым днём всё больше в этом сомневаюсь.
Не сдерживаюсь и всё же фыркаю.
— Не бойся, крошка, сейчас мы это исправим.
Взгляд девушки моментально становится подозрительным, стоит мне только завести мотор.
— Что ты задумал? И куда собираешься ехать? У меня вообще-то ещё две пары впереди!
— Расслабься, дядя Ярослав освобождает тебя от учёбы на сегодня.
Вижу, что вся Варина ответственность встаёт на дыбы против моего щедрого предложения, но девушка проглатывает своё недовольство, нервно щёлкает ремнём безопасности и складывает руки на груди. Я включаю музыку обратно, только не так громко, и выезжаю с территории универа, весело насвистывая. Я хочу побыть с ней один на один, вообще без свидетелей, и знаю только одно место, где такое можно провернуть. Глаза Вари так смешно округляются, когда мы въезжаем в
— Всё-таки куда мы едем?
Только ещё шире ухмыляюсь в ответ на её вопрос, заставляя Варю ёрзать на сиденье. Вот показывается еле заметный поворот на старую дамбу — если не знать, куда ехать, его легко просмотреть — и сворачиваю на гравий. Гонять здесь на байке, конечно, удобнее, но вряд ли Варя согласилась бы сесть на моего железного коня. Когда выруливаю на саму дамбу, Варя изумлённо распахивает глаза; не успеваю остановить машину, как она уже отстёгивает ремень и выходит на заброшенную шоссейную дорогу.
— Ух ты!..
Девушка подходит к самому краю, наклоняясь чуть вперёд, чтобы посмотреть вниз; я знаю, что она видит — сносящую крышу высоту, которая пугает и притягивает одновременно.
Но лично я видел только Варю.
Она поворачивается, чтобы что-то сказать мне — наверняка пропищать что-нибудь про то, как удивительно это место и всё в таком духе — но натыкается на мой взгляд и замолкает. Из её глаз испаряется весёлость, уступая место печали, и я надеюсь, что она, наконец, понимает, что скучала по мне так же сильно, как и я по ней. Варя буквально в один шаг подскакивает ко мне, до боли стискивая руками, и роняет голову мне на плечо; она даже не дышит, пока я не сжимаю её в таком же стальном захвате, уткнувшись носом в её шею. Она поднимает руки немного выше — так, чтобы запутаться руками в моих волосах — и Варин свитер задирается достаточно, чтобы я задел пальцами открытый участок кожи на её спине. Она дёргается, как от удара током — мои руки слишком холодные, а тело девушки по температуре напоминало кипяток — но не отстраняется. На свой риск тяну руки выше, открывая чуть больше, чем есть, но когда Варя не возражает и на это, запускаю руки под её кофту по самые локти. Пальцы медленно касаются её лопаток и позвоночника, осторожно пересчитывают рёбра, пока тело девушки в моих руках слабеет, и я конкретно кайфую, потому что до этого максимум, что она мне позволяла — это обнять её перед сном.
Поверх футболки, конечно.
Но когда Варя становится на носочки, потягиваясь выше, и я чувствую её губы на своей шее, понимаю, что впервые в жизни она меня реально удивила. Она была готова переступить через собственные страхи, чтобы быть ближе, потому что любит, а я был готов потерять её по этой же причине — значит, наши чувства как минимум настоящие.
И я чертовски прав, что сражаюсь за них.
Честное слово, я никогда не собирался брать Варю силой, но сейчас едва не разложил прямо на своём капоте; может, она и не была бы против, но я бы в собственных глазах выглядел мразью. Так что от облегчения аж выдохнул, когда задний карман джинсов чуть не разорвал входящий вызов от Климова. Варя смущённо улыбается, отходя чуть в сторону, и в её глазах я читаю удивление — будто она сама от себя не ожидала такого безропотного подчинения. Притягиваю девушку к себе, пока Клим отчитывается в том, что спёр график посещений руководителей «Утопии», и иногда целую её сводящие с ума губы.
— Я не понял, — ворчит Марк — видимо, услышав характерный звук. — Ты там что, на два фронта работаешь, что ли? Вот же лисья морда! Я тут перед кем распинаюсь?
— Хорош истерить, — усмехаюсь в трубку, целуя Варю последний раз; она наверняка слышала слова друга и теперь медленно краснела. — Захвати с собой Терского по пути в бункер — он тоже изъявил желание помочь.
— Ну, вообще-то, я уже здесь, — отбирает Ян телефон Клима. — И пока ты там тискал свою девушку, мы уже половину плана разработали.