Игры Кришны. Кришитоши
Шрифт:
Говинда
Начало пути
Единство
Скрываясь от безжалостно палящего солнца, шейх Хасан принял отца Франческо в доме, который был его каирской резиденцией. Они сидели на веранде, укрытой от жары широкими пальмовыми листьями. На столе из белого мрамора стояла серебряная чаша с фруктами. Пока два богослова вели беседу, слуги шейха опахалами разгоняли вокруг них горячий воздух.
— Я вижу цель своего служения Богу не в выполнении религиозных обрядов, хотя они и важны, — произнес Хасан. — Выполняя предписания, человек наполняется благостью, проповедуя, он расширяет сферу благости. Мы с вами понимаем, что христианство и ислам — ветви одного дерева, корни которых произрастают из сердец наших.
— Религия
— Наука же всегда отвечала на вопросы ума, — согласился шейх. — В этом источник магической силы религии и непреодолимой мощи науки. К сожалению, сейчас две эти силы не понимают друг друга. Религии не хватает доказательств, а науке надежды, в итоге одна смотрит на другую недоверчиво и враждебно. Здесь пролегает разлом не только между религией и наукой, но и разлом в самой религии. И какими бы мы ни были, мы всегда несем в себе эти два мира, на первый взгляд непримиримые, которые человек выбирает из-за разных потребностей разума и сердца. Только знания способны объединить их. Человек развивается всю свою жизнь. Покидая материальный мир , он передает накопленный опыт в сокровищницу Мудрейшего. Господь же вечен. Его знания безграничны как космос, делящийся на три части — высшую, низшую и среднюю. Подобно волам, впряженным в ярмо, соединенное с вращающейся осью, все планетные системы, побуждаемые вечным временем, вращаются вокруг Полярной звезды. Полярная звезда является обителью Всевышнего в материальном мире. Она расположена над семью высшими планетными системами, которые являются обителью семи мудрецов, освобожденных от материальной скверны. Все они наделены высшим знанием, которое они используют на благо обитателей всей вселенной. Время на этих планетах течет иначе, в другом измерении. Один день на Полярной звезде равен миллионам лет на Земле. Для землян это фактически бессмертие. Вы изучаете энергию металлов? — спросил шейх и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я работаю над созданием кольца, которое было обожжено в недрах земли и теперь излучает ее внутреннюю энергию. Предлагаю вам поработать над сплавом для семиконечной звезды, которая должна будет украсить кольцо. Семь ее граней олицетворят семь высших планетных систем. На каждой из них вы закрепите по одному камню, каждый из которых является осколком камня священной Каабы.
Хасан протянул Франческо кисет с абсолютно идентичными камнями. Лишь восьмой был больше остальных: он отличался своей песочной структурой. В нем словно плавала звезда, реагируя на изменение положения камня.
— Этот камень называется «Звезда пилигрима». Он должен будет находиться в центре семигранника, олицетворяя Полярную звезду. В час, когда все планеты встанут в один ряд, чтобы поклониться Всевышнему, кольцо силой своей притянет причастную энергию высших планетных систем. Семь камней священной Каабы пропустят ее через себя и передадут ее звезде пилигрима, остановив ее. Только тот, кто своей чистотой будет сонастроен со всеми планетными системами, сможет совладать с мощным потоком света вселенской благости. Она ворвется в него, используя его душу как проводник, и разольется по всей земле. Если же обладатель кольца не будет готов к этой мощи, то молнией она устремится в высшую обитель.
— Но кто укажет нам на того, кто своей чистотой будет соответствовать требованиям? — спросил Франческо у Хасана. Тот не решился ответить сразу.
— Дорогой Франческо, это вам откроется, когда вы будете работать над кольцом. Помните, это единственный шанс Земли сонастроиться в будущем со вселенским разумом и не погрузиться в невежество. Завтра мы отправимся в Дамаск. Я предоставлю вам возможность воспользоваться библиотекой султана. Возможно, вы найдете в ней полезный материал для предстоящей работы.
Окончив свою речь, шейх Хасан почтенно поклонился собеседнику и отправился совершать вечернюю молитву.
Хадиджа, оставшись в Дамаске после отъезда своего мужа, сменила двух торговцев, продававших товар, оставленный ей Сафаром. Прошло три года с тех пор, как Сафар оставил жену с дочерью в Сирии, и уже год с тех пор, как у Хадиджи остановилась торговля. Бережно расходуя средства, она растила Марьям, ожидая появления
— Моя госпожа, — обратилась к Хадидже ее служанка Лейла. — Вас спрашивает почтенный господин. Он представился Заидом.
— Заид? — удивленно переспросила Хадиджа. Ее внутреннему взору явился образ воина, встретившегося ей четыре года назад, когда она с мужем пересекала пустыню. Оставив Марьям со служанкой, она отправилась навстречу гостю.
— Я принес тебе недобрые вести, — поприветствовав ее, сказал Заид. — Хочу, чтобы ты знала и верила. Случившееся — это часть замысла Божьего. Так сказал почтенный шейх Хасан. Караван твоего мужа три с половиной года назад был разграблен. Сафар и Али были убиты. У тебя есть ребенок — в Персию тебе возвращаться нельзя. Но одной тебе со всем не справиться. Я возьму тебя в жены, а дочь твою назову своей. Верю, ты будешь мне достойной супругой, а Марьям — послушной дочерью.
Хадиджа, выслушав Заида, с достоинством приняла скорбную весть, но ей так и не удалось скрыть слезы, наполнявшие ее красивые глаза. Заид ушел. Через четыре месяца после этого разговора он взял Хадиджу в жены и, щадя ее чувства к мужу, не стал делить с ней ложе.
Марьям исполнилось к тому времени пять лет. Она была необычным ребенком. Ее взгляд был исполнен притягательной нежности, покорившей сердце сурового воина Заида, мудрого шейха. Даже Джинн проникся к ней особым отеческим чувством.
В возрасте девяти лет Марьям приснился удивительный сон, поразивший ее детское воображение своей яркостью. В видении все вокруг было залито чудным светом, словно солнце светило ярче обычного. При этом в ослепляющей синеве неба небесного светила не было. Маленькая Марьям догадалась, что этот необычный свет излучало все вокруг: деревья, трава, само небо, река, павлины и даже бабочки, хоровод которых рисовал в небе завораживающие узоры. Все окружающее ее упивалось радостью. Легкий ветерок играл с ее распущенными волосами. Бабочки, словно в такт его порывам, вторили: «Кришна, Кришна». Опьяненная неведомым ранее чувством, она осознавала, что способна взглядом охватить все пространство. Неожиданно поток ветра понес ее через цветущий луг к серому озеру. Вслед за ней устремились бабочки. «Перышко, перышко!» — тревожно вторили они друг другу. Что-то внутри ей подсказывало, что перышко — это она, от чего легкое чувство тревоги волновало ее душу. Подхваченная ветерком в хороводе бабочек, она закружила над озером, в котором отражалась вся окружающая действительность, но только в менее ярких красках. Глядя в серое озеро, она осознала, что ощущение полного пространства покинуло ее.
Оглянувшись, Марьям увидела мальчишку, очень похожего на нее. Мальчишка растеряно, сквозь нее смотрел в серое озеро. Почувствовав жуткий холод со стороны серой бездны, она обернулась к озеру и увидела себя со спины, а когда вновь взглянула на теплое небо, то перед ней возник тот же образ растерянного мальчишки. Она поняла, что он является ее половинкой. В смятении Марьям начала погружаться в леденящую бездну. Голоса бабочек, вторивших «перышко, перышко», исчезли. Отчетливо проявилось звездное небо, в котором величественно следовали планеты, распевая: «Кришна, Кришна!» Слово показалось ей знакомым. Пролетая мимо звезд, она пыталась в окружающем ее звездном небе разглядеть свою половинку, но все попытки оказались тщетны и грусть охватила ее. Пока Марьям пыталась разобраться с новым ей чувством, все вокруг погрузилось во тьму. От испуга она проснулась. Рядом стоял Заид. Нежность, с которой он смотрел на нее, развеяла страх. Марьям забралась к нему на руки и тихо прошептала: «Я перышко!» Заид поцеловал ее в лоб и, обняв девочку своими сильными руками, вышел с ней в комнату, где Хадиджа готовила для нее новое платье, своей яркостью затмившее воспоминания о сне.
— Шейх Хасан прибыл из Египта и приглашает тебя в гости, — сказала ей мать. Заид вышел из комнаты, и Марьям принялась собираться.
— Иди поприветствуй дорогого мне гостя, — обратился Хасан к бегущей в его объятия радости. — Мой гость — итальянец, — нежно шепнул ей на ушко шейх. Марьям на чистом итальянском поприветствовала отца Франческо.
— Она просто ангел, спустившийся с небес, — сказал тот, вспомнив Виктора, слезно упрашивавшего взять его с собой.
Я
Возвращение