Игры Стражей, или Паноптикум мотыльков
Шрифт:
– Да, мой господин. Должен сказать, что сотворение грехов участилось далее в геометрической прогрессии. Особь становилась старше, падение ускорялось. Мой господин?.. – Супербия в нерешительности замкнулся.
– Я весь внимание, дорогая, – нежно поддержал его Гай.
– Я осмеливаюсь надеяться, что нашел себе замену…
– Сейчас не время! Мы пока не слышали покаяния! В их воле обрести прощение!
– Да… умоляю не винить мою самонадеянность, – «Мэрилин» наклонила прелестную головку, выражая покорность.
Гай повернулся к погруженной в раздумья Софии. Несколько
«Софи! Твоя последняя речь».
Женщина вздрогнула, подняла на него глаза, наполненные нежностью.
Старик дрогнул перед сверкающей волной, пронизавшей его насквозь. Тепло, подаренное Софией, пронеслось с кровью по всему телу, заставило сердце забиться во сто крат сильнее и испуганно отвести взгляд.
Она видела, как лицо Гая посветлело, как ледяной блеск сапфировых кристаллов расплавился, губы дрогнули, приоткрылись в улыбке.
Мир закружился вокруг них в красочном калейдоскопе, унося прочь от Дома на Холме. Туда, где царят любовь и ласка. Где его руки завязывают шелковый платок на ее глазах, а губы дарят настоящее волшебство…
«НЕТ!»
Сотканная фантазия застыла, превратилась в потрескавшуюся гравюру. Пергаментная бумага истлевала на глазах, разлетаясь пылью.
«Не смей управлять моим разумом!»
София испуганно взглянула на Гая. Лицо его посерело, осунулось, на нем выступили острые скулы. Глаза, ставшие птичьими, мгновенно налились тьмой. Он спешно прикрыл лицо руками, пытаясь приостановить превращение.
Супербия, стоявший рядом, отступил от судьи на шаг и замер в недоумении. Остальные Стражи, напротив, один за другим приблизились и образовали круг, внимательно наблюдая за происходящим. В зале воцарилась мертвая тишина. Семь окаменевших гротескных фигур не сводили глаз с сидящего на возвышении сгорбленного старца.
Людей охватил невольный трепет.
Гаспар взял Сибиллу за руку. Девушка прижалась к французу, благодарно улыбаясь. Аннет поспешно вытерла слезы и приблизилась к толстяку с другой стороны. Храбрый месье Рибо смело обнял обеих, защищая от неведомой опасности.
Кирилл не тронулся с места. Он не сводил с Софии тревожного взгляда.
«Только позови, я защищу тебя», – шепнули его глаза.
«Глупец! От кого ты собрался меня спасать? От меня самой?»
Лишь Катрина безучастно застыла у окна. Пока Супербия перечислял совершённые грехи, ее лицо не дрогнуло. Оставалось холодным, надменным и насмешливым.
«Если не двигать губами, то нити не доставляют боли, – Катрина осторожно ощупала раны, прикидывая будущий вариант шлифовки. – Две сверху, две снизу. Если не дергаться, то заметных шрамов не останется».
Скривившись от негодования, она отвернулась к окну.
Какое ей дело до ряженых шутов, что придумали этот безвкусный, плебейский розыгрыш?
Безусловно, надо было уезжать сразу, когда стало ясно, что номер, который она оплатила на многие годы вперед, занят наглым самозванцем.
Катрина наслаждалась предвкушением мести, которая постигнет одного за другим. Дойдя до мысленного наказания главного преступника, она ясно представила нищего старика колесованным и умоляющим о милосердии. Низ живота невольно налился кровью, подчиняясь грубой фантазии. Женщина почувствовала сексуальное возбуждение.
Высокий блондин из свиты немедленно повернул голову и, жадно втянув ноздрями запах, направился к Катрине.
Не обращая ни на кого внимания, Люксурия смело приподнял ее юбку и, тронув промежность, поднес руку к лицу. Закрыл глаза, наслаждаясь ароматом возбужденной плоти.
– Ты позволишь, господин? – обернулся он к старику на возвышении. И, не дожидаясь разрешения, Страж Похоти подхватил заверещавшую от ужаса женщину на руки и потащил из зала.
– Садо-мазо-мегабум! Поверь, этот опыт станет для тебя неоценимым, так что не в твоих интересах сопротивляться!
Заштопанный рот Катрины скривился в немом крике. Свежая кровь ручьями хлынула из надорванных ран.
Никто из присутствующих людей не осмелился броситься несчастной на помощь.
Все замерли в ожидании, не сводя встревоженных глаз с закрывшего лицо старика.
Придя в себя и вернув человеческий облик, тот опустил руки и оглядел столпившихся вокруг:
– Прошу прощения за непредвиденный срыв.
Итак, что мы видим?
Обвиняемая настолько возжелала возмездия, что не замедлила привлечь нашего самого чувствительного собрата. Он мастер уловок, которыми пользуются женщины для возбуждения угасающего либидо. Любит развлекаться и всегда держит нос по ветру!
– Гай наклонился к Софии. Его ставший вмиг ледяным голос заставил женщину вздрогнуть:
– Мне жаль отвлекать тебя от несбыточных мечтаний но пришло время выступить с защитой.
Женщина побледнела:
– Я не хочу ее защищать. – И, подумав мгновение, закончила фразу:
– И ты иди к черту, лицемер! Я тебе ничего не должна!
Гай удивленно вскинул брови, несколько мгновений разглядывая ее, словно видел впервые.
«Неплохо…».
«Плевать».
«Ты меня удивляешь».
«Странно, что тебя можно еще чем-то удивить».