Иисус. Человек, ставший богом
Шрифт:
Когда речь зашла о человеке, пострадавшем от нападения и оставшемся лежать в кювете у дороги еле живым, в сердцах слушающих проснулась симпатия и жалость к нему. Он невинная жертва, брошенная на пустынной дороге и нуждающаяся в срочной помощи. На его месте мог бы оказаться каждый из присутствующих. Как же при этом ему не сострадать? [313]
К счастью, на дороге появляются два путника: сначала священник, затем левит. Оба идут из Храма. Они отслужили свою службу в течение недели и, выполнив свои обязанности в Храме, возвращаются домой в Иерихон. Раненый смотрит на их приближение с надеждой: они из его родного селения; они представители Храма; несомненно, они сжалятся над ним. Но это не так. Поравнявшись с ним, оба реагируют одинаково: они видят его и «проходят мимо». Они не приближаются к нему, а обходят. Почему? Они боятся разбойников? Или не хотят запачкаться от прикосновения к полуживому незнакомцу, истекающему кровью? [314] Слушатели не могут испытывать ничего иного, кроме возмущения от бессердечия. Как это они не помогают человеку, обреченному на верную смерть?
313
Хотя
314
Не похоже, чтобы священник или левит могли бы сослаться на какое-либо ритуальное предписание для оправдания своего поведения (Иеремиас, Линнеман, Скотт).
На горизонте появляется третий прохожий. Он не священник и не левит; он следует не из Храма; он даже не принадлежит избранному народу Израиля. Он — ненавидимый самарянин [315] ; вероятно, торговец, ведущий свой бизнес. Раненый с опаской наблюдает за его приближением. Слушатели тоже настораживаются. Вражда между самарянами и иудеями общеизвестна. От него можно ожидать худшего. Он подходит, чтобы довершить убийство? Однако самарянин при виде раненого «сжалился» над ним и подошел ближе. Затем он делает для него все, что может: дезинфицирует вином раны, смягчает их маслом, перебинтовывает его, водружает на собственного осла, отвозит его в ближайшую гостиницу, заботится о нем и берет на себя все необходимые расходы. Этот человек не похож на торговца, озабоченного только своим товаром. Его действия напоминают, скорее, поведение матери, нежно заботящейся о своем раненом ребенке.
315
Самаряне — народ, произошедший от союза ассирийских колонизаторов с израильтянками, которые не были депортированы в Ассирию после разрушения северного царства (721 год до н. э.). Вернувшись из Вавилонского плена (537 год до н. э.), иудеи исключили их из числа «избранного народа» и не разрешили им принимать участие в восстановлении Храма из-за их нечистого происхождения и нестрогого следования иудейской религии. Антагонизм между иудейским храмом в Иерусалиме и центром культа самарян на горе Гаризим был притчей во языцех. Ненависть между обоими народами усилилась, когда между 6 и 9 годами н. э. накануне Пасхи, группа самарян разбросала по Храму кости мертвецов, осквернив его в праздник.
Удивление слушателей безгранично. Как Иисус может видеть Царство Божье в сострадании ненавидимого самарянина? Притча ломает все их представления и классификации друзей и врагов. Неужели правда в том, что милосердие Божье может явиться нам не через Храм и не по официальным религиозным каналам, а через общеизвестного врага? Иисус ставит в тупик. Он смотрит на жизнь с ее дна, глазами жертв, нуждающихся в помощи. Нет никаких сомнений. Для Иисуса лучшей метафорой Бога является сострадание к искалеченному.
Его притча все переворачивает вверх дном. Представители Храма проходят мимо, игнорируя раненого. Одиозный враг оказывается спасителем. Царство Божье там, где люди действуют милосердно. Даже традиционный враг, всеми проклинаемый, может стать инструментом и воплощением сострадательной любви Бога. Послание Иисуса содержит в себе истинную «революционность» и вызов всем: нужно ли распространить милосердие Божье даже на врагов Израиля, забыв о предрассудках и вековой вражде? Как понимать и в дальнейшем жить с религией Храма, фактически ведущей к ненависти и сектантству? Не нужно ли все преобразовать, отдав абсолютное первенство милосердию? [316] Не стоит ли даже прослыть «неверным» среди своих, ради сострадания к любому раненому, лежащему в кювете при дороге? Не это ли и есть Царство Божье?
316
Лука идет в верном направлении, когда делает из притчи о Царстве Божьем пример, где Иисус осмеливается сказать одному израильскому врачу, чтобы тот учился у презренного еретика-самарянина проявлять милосердие. Вопросы, которые мы должны себе задать, не «кто мой ближний?» и «до какой степени я должен проявлять свою любовь?» Не наша религия и не наше окружение должны указывать нам, кого любить, а кого ненавидеть, кому помочь, а кого игнорировать. Более правильно будет задать вопрос: «Кто нуждается в том, чтобы я стал для него ближним и помог в его беде?» Подобные страдания испытывает любой человек, упавший на дороге, он учит проявлять сострадание и любовь.
Будьте милосердны, как милосерден ваш Отец
Нелегко было принять послание Иисуса, но люди начинали понимать требования Царства Божьего. Если Бог подобен отцу, проявляющему такое радушие и сочувствие к своему заблудшему сыну, значит, должно сильно измениться отношение семей и деревень к непокорным молодым людям, которые не только теряют самих себя, но и ставят под угрозу сплоченность и честь всех своих земляков. Если Бог похож на хозяина виноградника, желающего всех накормить, включая и тех, кто остался без работы, тогда стоит покончить с эксплуатацией со стороны крупных собственников и соперничеством среди поденщиков, чтобы все жили более дружно и достойно. Если Бог в том же самом Храме принимает и объявляет оправданным бесчестного сборщика податей, положившегося на Его милосердие, следовательно, необходимо пересмотреть и по-новому выстроить прежнюю религию, благоволящую исполняющим Закон и проклинающую грешников, разверзая между ними почти непреодолимую пропасть. Если милосердие Божье к раненому, лежащему на дороге, снисходит не через религиозных представителей Израиля, а через сострадательные действия неверующего самарянина, нужно упразднить сектантство и вековую вражду, чтобы начать смотреть друг на друга с сочувствием и обладать сердцем, чутким к страданию брошенных на обочине дороги. Без этих изменений Бог никогда не будет царствовать в Израиле.
Иисус восклицает: «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд» [317] .
317
Источник Q (Лк 6:36 // Мф 5:48). У Матфея мы читаем: «Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный». Оба евангелиста с разными оттенками передают мысли Иисуса.
Иисус рассказал разные притчи, чтобы помочь людям увидеть в милосердии лучший путь для вхождения в Царство Божье. Возможно, первое здесь — это понимание и разделение Божественной радости о том, что потерянный человек спасен и честь его восстановлена. Иисус хотел вложить в сердца всех людей то, что было глубоко укоренено в нем самом: заблудшие принадлежат Богу; Он ищет их с невыразимым рвением и, когда находит, безгранично радуется. И всем бы нам радоваться вместе с Ним.
Иисус рассказал две очень похожие притчи: первая из них о «пастухе», который ищет свою заблудившуюся овцу до тех пор, пока не находит; вторая — о «женщине», обыскивающей весь дом в поисках потерявшейся монеты [318] . Многим его слушателям эти притчи не казались удачными. Как Иисус может сравнивать Бога с пастухом, принадлежащим к презираемому обществом слою, или с бедной деревенской женщиной? Неужели, рассказывая о Боге, всегда нужно так оригинальничать? Иисус говорит им так:
318
Два этих рассказа традиционно называют притчей о «заблудшей овце» и о «потерянной драхме». В действительности, главные герои здесь «пастух» и «женщина», ищущие овцу и монету.
Кто из вас, имея сто овец и потеряв одну из них, не оставит девяноста девяти в пустыне и не пойдет за пропавшею, пока не найдет ее? А найдя, возьмет ее на плечи свои с радостью и, придя домой, созовет друзей и соседей и скажет им: порадуйтесь со мною: «Я нашел мою пропавшую овцу» [319] .
Похоже, пастухи не вызывали в тех деревнях уважения. К ним относились недоверчиво, поскольку в любой момент они могли вывести свои стада пастись на поля земледельцев; на них смотрели недоброжелательно. Однако образ «пастуха» был одним из любимейших в народной традиции еще со времен, когда Моисей, Саул, Давид и другие великие правители были пастухами. Всем радостно было представлять Бога Пастухом, заботящимся о своем народе, питающем и защищающем его [320] . О чем им сейчас станет рассказывать Иисус?
319
Эту притчу мы встречаем у Луки (15:4–6), у Матфея (18:12–13) и в Евангелии (апокрифическом) от Фомы 111. Как Лука, так и Матфей передают оригинальную притчу Иисуса, хотя каждый адаптирует ее по-своему. Матфей ставит акцент на том, что христианская община не должна пренебрегать слабыми и незащищенными; Лука, в свою очередь, хочет подчеркнуть заинтересованность Бога в заблудших. Трудно сказать, чей рассказ из двух ближе к оригиналу. Мы следуем тексту, изложенному Лукой, однако чтобы уловить истинное послание Иисуса, стоит отбросить искусственный вывод евангелиста о раскаянии грешников: «Так на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии» (15:7). В рассказе говорится вовсе не о том (овца совсем не раскаивается!) (Фанк, Скотт, Шотроф, Бультман и др).
320
Очень известным был текст Иезекииля (592–570 годы до н. э.), который, протестуя против плохих пастырей Израиля, вкладывает в уста Яхве такие слова: «Я Сам отыщу овец Моих и осмотрю их. Как пастух поверяет стадо свое в тот день, когда находится среди стада своего рассеянного, так Я пересмотрю овец Моих… Потерявшуюся отыщу и угнанную возвращу, и пораненную перевяжу, и больную укреплю» (34:11–12, 16).
На сей раз он начинает свою притчу с вопроса: вообразите, что вы пастухи, у каждого из вас сто овец, одна из которых потерялась, не оставите ли вы девяносто девять, чтобы искать ее, пока не найдете? Слушатели довольно долго колебались, прежде чем ему ответить. Постановка вопроса была достаточно нелепой. Иисус, однако же, начинает рассказывать им о пастухе, который поступает именно так. Этот человек чувствует, что овца, хоть она и потерялась, принадлежит ему. Она его. Поэтому он без тени сомнения отправляется на ее поиски, оставляя других овец «в пустыне». Не безумие ли так рисковать судьбой всего стада? Разве потерянная овца стоит больше, чем девяносто девять? Пастух не мыслит подобными категориями. Его сердце призывает его продолжить поиски до тех пор, пока он не найдет овцу. Его радость неописуема. С особой заботой и нежностью он берет уставшую и, возможно раненую, овцу на плечи, и возвращается к стаду. Придя домой, он созывает своих друзей, чтобы они разделили его радость. Все его поймут: «Я нашел мою пропавшую овцу».
Людям не верится. Действительно ли этот неразумный пастух олицетворяет Бога? Безусловно, есть кое-что, что стоит отметить: мужчины и женщины — создания Божьи, они принадлежат Ему. И все знают, на что можно пойти, чтобы не потерять то, что является твоим. Но может ли Бог воспринимать «заблудших» как нечто столь близкое? И с другой стороны, не слишком ли рискованно оставлять стадо ради того, чтобы найти «заблудших овец»? Не важнее ли обеспечить восстановление всего Израиля, чем терять время с проститутками и сборщиками налогов, людьми, на самом деле скверными и грешными?