Икосаэдр 2.0
Шрифт:
И тут же испуганно отдёрнул руку, сругнулся. Дозиметр щёлкнул, и цифры на экранчике погасли, а сама поверхность корабля из зеркальной вдруг стала матово-чёрной. Как будто картинку на экране резко сменили после моего касания. Я заметил, что поверхность разбита тонкими полосками на неправильные треугольные и четырёхугольные сегменты с гранями в полметра шириной.
Пошёл вдоль Объекта — простукивая его и поглаживая. Поверхность слегка проминалась под рукой и была где-то теплее, где-то холоднее. Я когда-то в юности плавал в дельфинарии и вспомнил, что это
Дошёл до развалин сарая. Сильного сожаления не было — ничего особо ценного я там не хранил. Вещи тётушки, которые было жалко выкидывать, книжная макулатура, остатки строительных материалов — утеплители, обрезки досок и тому подобное. Доломал доску покорёженного забора и вылез на соседний, заброшенный участок.
В десятке метров от забора Объект заканчивался — его слегка заострённый нос уткнулся в кустарник, словно пытаясь спрятаться за ним. Обошёл его кругом, заглянул за свой забор — в ширину он оказался шире, чем я думал — около тридцати метров, едва доставая до дальнего забора.
— Грушу!.. — вскрикнул я и побежал по сугробам. — Грушу, гады, поломали!
Деревья было намного жальче. Может, хотя бы корни и часть ствола уцелели? Яблонька и вишни, пристроившиеся к дальней границе участка, по виду пострадали не так сильно. Непонятно, что с ними сделала ударная волна, но потеряли они лишь пару веток.
Лезть в узкий зазор между кораблём и кустами не решился, вернулся обратно.
Свет так и не появился, пришлось завести дизель, чтобы не испортились продукты в холодильнике. Включил телевизор. Спутник от тарелки теперь был наглухо загорожен Объектом, а с антенны поймалась всего пара каналов. Дождался новостей — ни слова про объект не было, даже по «Наваполацк-ТВ». Это я посчитал хорошим знаком. Выключил телек, включил погромче «Депиш Мод». Приготовил обед, сел за стол и уже приготовился сытно перекусить, как вдруг в дверь постучали.
3.
Мурашки по спине первый раз пробежали именно в этот момент. Пробежали мысли — стук был обычный, как будто стучавший делал это уже много раз. Это был не грохот кулака какого-нибудь исполина, не хлёсткие удары инопланетных щупалец. Обычные «стук-стук».
Я нервно сглотнул, привстал, машинально приглаживая волосы. Рука потянулась к мясному тесаку у мойки.
Дверь тихонько приоткрылась. В дверной просвет на меня посмотрел карий глаз смуглого, почти негроидного юноши в каких-то серых лохмотьях.
— Добрый день! Хэллоу! — отчего-то по-английски добавил я.
Глаза «пришельца» округлились, он резко открыл дверь и впрыгнул в кухню. На вид ему было лет шестнадцать.
— Хэллоу! Хай! Саид! Айм Саид!
Не слишком инопланетное имя, подумалось мне. Неужели всё-таки земное? Я назвал имя, пожал руку. Взгляд гостя забегал. Он рванул в спальню, к шкафу, залопотал что-то на смеси английского и, похоже, арабского. Первый мы с ним знали, похоже, одинаково плохо, второй я не знал вообще. Парень деловито выдвинул ящики, распахнул дверцы.
Я выключил орущую до сих пор музыку.
—
— Ноу, ноу! Нот ет! Фром хиэр! — и тыкнул в объект, потом остановился, задумался. — Энд… Ум-Каср!
— Значит, ещё нет, — вслух подумал я. — Значит, местный, Ум-Каср.
Название арабское, язык арабский — тогда почему парниша чернокожий, удивился я. Прочитал бы я тогда википедию, узнал бы, что в этом нет ничего удивительного. Что Ум-Каср находится в Ираке, около Басры. И что в этих местах есть малая народность афроиракцев, веками назад бывших рабами у шейхов и до сих пор живущих порой на правах рабов. Парень помахал руками, спрашивая, мол, а где именно находимся мы? Я ответил:
— Новополоцк, Белоруссия. Уайт Рашн! Совьет юнион, блин!
— О, Орус, Орус! Колд!
— Грейся иди, беженец, — я махнул рукой к буржуйке, но парень замахал руками, что-то показывая на ушах. — Уши отморозил, что ли?
Парень закивал головой, описал круг на груди, потом показал, что кусает монету. Я догадался. Серьги, украшения, монеты.
— Деньги надо? Ценности? Мани? Серебро? Золото? Это… голд?
— Голд!!! — радостно запрыгал Саид, тыкая пальцем то в меня, то в корабль. — Нид э голд. Нот ми! Фор ээй!
— Так, успокойся, — сказал я, насильно сажая парня на табуретку.
По правилам гостеприимства гостя следовало накормить.
Не сообразив, протянул жарёху с тушёнкой, тот понюхал, продолжая что-то лепетать, потом отодвинул, сопроводив гневной тирадой, из которой я разобрал «пиг» и «харам». Порылся в холодильнике, достал сыра — Саид съел пару кусочков, закусил зачерствевшим куском хлеба и похлопал себя по животу, мол, сытый.
Значит, кормят. Ну, и то хорошо.
Я плеснул в стакан чаю, протянул. Решил, что раз протокол гостеприимства соблюдён, то теперь-то можно и спрашивать.
— Ну, теперь скажи, кому нужно золото. Как это… Голд фор зэй? Вот зэй? Ху зэй?
Он понюхал стакан, удовлетворённо кивнул, жадно выпил. Потом отдышался, тыкнул пальцем в небо и сказал слегка испуганно:
— Алиен. Стар. Шайтан.
И нарисовал в воздухе странную фигуру.
Так, становилось всё интереснее. Некто, сидящий внутри Объекта… хотя, что уж теперь, давайте называть его правильно — внутри Корабля, взял откуда-то ближневосточного паренька и отправил его ко мне в избу просить у меня деньги.
Я не выдержал и заржал. Зачем им это нужно? Неужели они не могли сами нужное взять, если захотели бы?
Смеху ради залез в бумажник, достал купюру покрупнее, монеты, протянул.
Нет, Саид замотал головой.
— Голд! — повторил парень с интонацией персонажа Яковлева из «Кин-дза-дзы», умолявшего надеть колокольчик на нос. — Голд… Нид голд.
Я впал в небольшой ступор. Золотых вещей у меня не водилось, всё забрала жена. Совсем некстати мой взгляд упал на пустую хлебницу.
— Сиди здесь. Я за хлебом. Брэд! Хотя… куда ты денешься с подводной лодки.