Иллюзия вечности
Шрифт:
Заехав в поселок многоэтажек подальше, мы прокатились по всем его основным улицам. Кто-то в нём определенно жил. И я был уверен, что вскоре будут жить большее число людей, сбегающих из большого города на экологически благоприятную окраину. У одного из выделявшихся на общем фоне качественных высотных домов Саша приметил дизельный Митсубиси Паджеро. Через десять минут мы сдоили из него всё что удалось.
Затем мы опустошили ещё один импортный дизель и две бензиновые машины, заполнив почти все емкости, прихваченные из дома. Из бака уже не приходилось сосать жидкость ртом, благодаря Петровичу, снабдившему
Первая часть плана была выполнена. И хоть в город ехать не хотелось, пришлось отправиться в ближайший район Тёплый Стан за товарами из списка. На въездном КПП рядом с кольцевой дорогой дежурили военные, проводив наш Форд пристальным взглядом.
Я немного знал этот район, поэтому быстро сориентировал друга по второстепенным дорогам к отдаленным проммагазинам. Первый из намеченных взламывать не пришлось. Кто-то это уже сделал до нас. Сашка остался с битой дежурить внизу у двери, пока я на втором этаже набивал сумки подходящей обувью и одеждой, ещё оставшейся после прежних налетов, а также прочей разностью, которая могла пригодиться.
Отвалив с добычей без происшествий, мы отправились на поиск косметики. Но тут возникли трудности. У большого универмага на дороге, ведущей к Ленинскому проспекту, дежурили военные. Ещё один торговый центр с отделом косметики и средств по уходу стоял у проезжей части прямо на самом виду. Хоть у него и была разбита витрина спортивного отдела, лезть я не рискнул.
Зато отправившись к выезду на Ленинский проспект, чтобы по нему потом выскочить из города, Сашка приметил и обратил мое внимание на парикмахерскую. Она была скрыта домами с двух сторон. Это был салон-парикмахерская, в котором, как водится, располагались кабинеты и маникюра и массажа и солярия, как минимум. Мы свернули к салону и, не колеблясь, сорвали замок на его двери. Я вычистил почти все ящики столиков, полки и даже неработающий холодильник для хранения кремов и сывороток.
Еще через полчаса мы уже подъезжали к загородному дому.
– Бензин летит в Форде только в путь! – Сашка кивнул на датчик.
– Давай поменяем на что-нибудь более экономичное?
– Думал об этом… Нельзя. На мелкой машине много не утащишь раз. А во-вторых, сядет кто на хвост как утром, от погони не уйти. Эта ласточка летает что надо, – он погладил ладонью руль.
– Придётся кормить.
– Ну как знаешь.
Дома нас встретили как героев. Оля настолько ждала удачного исхода, что кинулась мне на шею, не взирая на присутствие своей мамаши за спиной. Та, к слову, осталась недовольна добычей, о чём не преминула тут же громогласно поворчать. Ей не впору оказались резиновые сапоги, что я сунул в сумку на глазок. Да и в целом одежка была отечественная или китайская довольно паршивого качества, хоть и новая. Я, было, стал объяснять, что, мол, тут не до выбора. Но был уличен в хамском тоне и прочей несостоятельности. На что не ответил, а лишь проводил спину возмущённой Георгиевны, надеюсь, более равнодушным, нежели ненавидящим взглядом.
Скворцов напротив не скрывал своего восторга. Сапоги ему подошли. Носки и новую футболку тоже обещал непременно сносить. Прихваченную мною одноразовую посуду он определил для барбекю на улице. Да и остальное тоже одобрил.
Потом был ужин.
Договорившись отбросить условности, все перешли с соседом на
Олег немного рассказал о своем бывшем приятеле – законном собственнике этого дома. Мы с сожалением узнали о том, что не только сам хозяин, но его молодая жена, и восьмилетняя дочь скончались в первые дни начала страшной эпидемии. В ответ и я, и каждый из моих друзей рассказал Скворцову немного о себе.
Ровно в половину девятого дали электричество. Ольга ушла к матери. Сашка, пользуясь случаем, повёл Иру в ванную комнату и научил обращению с электронагревателем воды. Мы с Олегом остались в комнате наедине.
Первым молчание нарушил Петрович: – Ты доволен, что переехал сюда?
– Конечно! Это превосходное место для того, чтобы с удовольствием провести время. К тому же здесь мы в большей безопасности, чем в городе.
– О чём ты?
Я рассказал своему бывшему соседу об отсутствии свобод в целом по стране, о сведениях, полученных нами из радиопередач, о своём отношении к этому. Олег сидел напротив и задумчиво смотрел себе под ноги, изредка прерывая мое повествование вопросами. В гостиную вошел Сашка и, закурив, сел у окна.
– Это простая логика ситуации. «Summum jus, summa injuria» – высшее право – высшая несправедливость, – Олег стал мерить комнату шагами. – Думаю, все попытки изменить что-нибудь в данной ситуации тщетны. Машина власти работает хитро и безопасно для себя. Временные сложности, которые они испытывают в связи со скоропалительными решениями, утрясутся. В большинстве своём люди просто забудут об этом, когда ситуация изменится к лучшему. Сегодня скорее последователи будут у этой власти, чем у её противников. Слабых притягивает сила. Не определившихся от протеста отпугнет наказание. Ведь вот взять вас – вижу, что в вас зажегся гнев, но вы не идёте в подрывники. А всё оттого, что цените свою жизнь и жизни близких. А время своё станете посвящать насущным делам. Сейчас у мужчин иные ценности, чем в средневековье.
– Ну, по-своему мы тоже расшатываем порядок, – ответил я.
– Мы ломаем замки на дверях. Мы воруем вещи. Мы те же анархисты, если так подумать.
– Да что ты, Андрей! Как ты легко манкируешь понятиями, – Скворцов засмеялся. – Вы против эксплуатации человека человеком?.. Нет, ты, конечно, близок к определению роли. Но, как ты себе это представляешь? Анархия – это отмена и уничтожение всех законов и любой власти. А если брать наших анархистов-коммунистов, какого-нибудь Бакунина или Кропоткина, так это и отмена частной собственности. Как вы бы хотели видеть настоящее?
– Я за отмену власти, – вмешался Саша. – Накопленного человечеством богатства в виде товара должно хватить надолго, учитывая сильно сократившееся число претендентов. Сейчас нас просто лишили этого, даже не спросив.
– Ну, пускай. А дальше что?
– Дальше живые станут заботиться о себе сами. Выращивать еду, обустраивать жилище. Рожать детей, наконец.
– Прекрасно. Но где общество? А что делать тем, кто не может выращивать? Уважаемая Раиса Георгиевна не наколет сама себе дров к зиме. Как быть с ними?