Имани
Шрифт:
– Я ее не буду убивать. Хочу... помнишь, ты говорил, что надо сваливать. Собачья работа. И я подумал - что да, ты прав. В общем... Я хочу остаться здесь.
Пан недоверчиво нахмурился и отступил.
– Нет, брат... я не верю, нет... ты с ней спелся что ли? Брось! Вас же найдут! Она... да зачем она тебе?! У тебя семья! Дочка!
– Так я решил.
Он молчал. Потом с силой провёл по лицу ладонью. Отошёл и сел в угол.
– Ладно. Не знал, что ты такой идиот. Но ладно, даже где-то тебя понимаю. Я тоже хотел свалить. Взял эту командировку, а сам мотылялся в Краснодаре, у брата месяц. У меня бабло в заначке, чтобы если стану на лыжи, банк счета не арестовал. Братуха
– Зря ты вернулся.
– Один вольный месяц размазал меня, и первая же девка вырубила. Это точно, зря... Но может это знак. То, что ты тут. Я свалю и все. Пусть она меня выпустит. Я уеду.
Я ничего не отвечал. Мы оказались по разные стороны клетки, и можно ли верить ему - я уже не знал.
– Чего молчишь? Тёмный, эй! В чем проблема?
– Не могу тебя выпустить.
– Да ладно...
– Она тебя держала в клетке, ты просто так не уйдёшь. Я же тебя знаю.
– Брось, мне плевать на девку, я просто хочу свалить. Варитесь тут сами как хотите, пока кого-то не пришлют. А клетка... ладно, мы в расчёте, я ее пса задушил. Она прется от этих собак.
Он врал. Нет, он не уйдёт просто так, он хищник. Но не только поэтому я медлил.
– После того что ты сделал, она не выпустит тебя.
– Да псина сожрала бы меня! Это была гребная самозащита! Меня бы даже в суде оправдали.
– Я знаю, что ты с ней делал. С девчонкой.
Он напрягся.
– Да брось, это же фигня...
– Фигня?!...
– Немного потрепал.
– Слушай, лучше молчи...
– Кончай, ты паришься из-за фигни... ну шутка, черт. Просто шутка. Я особо больно-то ей старался не делать, так, поржал.
– Три дня? Шутка?! Поржал?! Ты вообще в мире людей жил, или где?!
– Три дня? Какие три дня, ты чего?
– Ты жил с ней три дня. До того, как она вырубила тебя и затащила сюда.
Он открыл рот. Закрыл. Нахмурился. Недоверчиво чему-то усмехнулся.
– Брат, она же тебя дурит. Дурит! Какие три дня? Что она тебе там наплела?! Я с ней жил?! Это что за херня?
– Нет? Этого не было?
– Ты влюблённый лошок! Она тебе вешает на уши хрень всякую! Она меня огрела по башке, вон дырка в черепе, наверное, осталась... может я подохну тут от этого. Какая-нибудь жидкость в мозгах накопится и без больнички тут буду корчиться. А ты слушаешь ее лажу!
Я молчал. Он не получил обратной связи и продолжил свой театр.
– Темыч, я в первый день тут уже был, в клетке. На меня кинулась псина, я придушил ее, а девка сзади меня чем-то бомбанула. Все, свет погас. Финита! Какие три дня, ну она тебя морочит... она надрачивает тебя против меня, ты не понимаешь?!
Убедительный театр. В его словах была логика, Има могла выдумать эту историю с насилием. Но в клетке был он. Ему нужно было выбраться, поэтому он тоже мог врать. Я по-прежнему молчал.
– Ладно, слушай. Я тебе клянусь, я никогда этих баб не трахал, которые шли по заданию. Это расслабляет, зачем лишние напряги? Мне это и в голову не пришло бы.
Значит врал все-таки он.
– Надежда Мальцева.
– Сказал я.
– Кто...
– Журналистка, в прошлом году.
– И что?
– К тому, что ты их не трахаешь.
– Да я ее не трогал.
– В отчётах было, что ее изнасиловали и убили.
– Охренеть! Да я не знаю с кем она там кувыркалась до того, как я пришёл! Совпало!
– Да, совпало...
– Чего тебя бомбит-то?! Почему мы сейчас выясняем про этих баб?!
– Она простит, чтобы я тебя убил. А я не знаю, что делать. Боюсь тебя выпускать.
– Это же я, ей... Артём! Она тебя заморочила! Просыпайся давай, она же тебя топит! Мы же друзья, столько лет...
– Мы с тобой не друзья.
– Вот мудила... какой же ты мудак. Ты как обдолбанный наркоман сейчас, не видишь, что происходит.
– Я оставлю тебе еду.
Внизу решётки было отверстие, как раз чтобы просунуть миску.
– Давай. Как псу.
– Пробормотал он. Мне стало его жаль, но я тут же задавил это в себе.
Поставил миску. Он подошёл, схватил ее и стал по-звериному жадно есть, запихивая эту собачью кашу руками в рот. Има не дала ложку и правильно сделала. Он мог бы убить ее этой ложкой. Как вообще произошло, что он позволил посадить себя в клетку, у меня это в голове не укладывалось. Он же через спецназ прошёл!
Было мучительно видеть, во что он превратился, но я все медлил, не уходил и смотрел. Вероятно, его совершенно не смущало моё присутствие. Я старался не думать о том, каково это - целыми днями сидеть тут в полутьме, одному. Пан никогда не вызывал во мне особой приязни, хотя мы много времени проводили вместе. С такой работой сложно заводить друзей на стороне. Сейчас, когда Имы не было рядом, во мне зашевелился какой-то червячок сомнения. Правильный ли выбор я делаю? Кто она мне? Ведь я едва знаю ее. Но потом я представил его - с ней. Эти грубые широкие лапищи и жестокая ухмылка. Кулаки сжались сами собой.
– Ты сказал, что потрепал ее.
– Вспомнил я.
– А потом сказал, что она тебя сразу вырубила. Как же так? Когда ты успел?
– А, ты об этом.
– Беспечно отозвался он, засовывая в рот мясные ошмётки из каши.
Хохотнул. Ему было приятно вспоминать. Ох как он сейчас рисковал...
– Да это правда шутка. Мне было скучно. Она в первые дни подходила близко, думала я лох, раз в клетке. Приносила мне какие-то таблетки и чай в чайнике. Говорила, что антибиотики, чтобы у меня башка заживала. Но думаю, это было что-то снотворное. Когда я жрал эти колеса, то через час отрубался. В первый раз проснулся, у меня сбрито на башке место, где рана, и там какой-то пластырь с ватой нацеплен. Намазано вонючим. Понятно, я бы проснулся, если бы она зашла, но не проснулся. По-любому, снотворное. Она боялась, что я сдохну тут и... ну что ей делать с трупом? Короче, она подходила к самой решётке. Смелая, нейтральник-то мой в кармане. Думала, если что, успеет меня вырубить. И вот она такая подходит... Я ее хватаю за волосы и приматываю к решётке! Полчаса так держал. Она как червяк на крючке билась, я ржал чуть не уссался. Как только лапу к карману тянула, я ее придушивал, чтобы расслабилась. Псы ее на улице усирались лаем, но дверь-то закрыта. Ну а потом отпустил, что с ней делать.
– И все?
– Ну да.
– А нейтральник?
– Что нейтральник?
– Ты... что, не забрал у неё?
– Ну... нет.
Я не сказал "ты что, идиот?" Но он это прочитал на моем лице. Отставил миску.
– Ну я потом понял, что я дебил. Просто он же в одежде остался. А она специально отбросила ее в сторону. И уже бы не достала, пока я ее держал. Хитрая сука, она меня все-таки уделала! Даже при таком раскладе! Да и потом, голая баба - как-то мысли не в ту сторону начинают волочиться.