Именем закона. Сборник № 1
Шрифт:
— В костюме. Костюм голубой такой, с отливом стальным.
Она продолжала говорить что-то еще, но Игорь не слушал ее. Он сел на стул, закурил и еще раз подивился странному чувству опасности, возникшему в нем впервые.
Грузин в ресторане был одет в точно такой же костюм. Потом приехала группа, появились понятые.
Из шкафа достали три бутылки марочного коньяка «Тбилиси», в диване между стенкой и подушкой лежала пачка денег, пятьсот рублей и кинжал старинной работы с гравировкой:
«Ты
«Волга» Тохадзе въехала на улицу Островского. Рядом с Гурамом сидел Кривенцов, сзади еще двое.
Кривенцов первый увидел «рафик» городской опергруппы.
— Стой! — крикнул он. — Стой!
Тохадзе с удивлением посмотрел на него.
— Ты чего, Славик, дорогой.
— Все. Езжай отсюда.
— Куда?
— Куда хочешь, идиот. Опоздали мы.
Когда все уехали, Игорь сел писать рапорт на имя Кафтанова. Он писал об этом странном вечере, о звонке Комарова, о грузине, появившемся за столом, о человеке, подложившем взятку.
Ему хотелось рассказать и о том, как его обидел Громов и о стычке с Кривенцовым, и о том, что вообще последнее время творится в милиции.
Но вместо этого он писал сухие служебные фразы.
Закончив писать, он взглянул на часы. Час тридцать. Последний день сентября пошел.
Корнеев усмехнулся и поставил дату.
Кафтанов вошел в кабинет Громова и увидел Кривенцова, сидящего в самом конце длинного стола для заседаний.
Кривенцов не встал. И поэтому Кафтанов, игнорируя его, поздоровался только с Громовым.
— Андрей Петрович, — сказал Громов, — я мужик прямой, поэтому вокруг да около ходить не буду. Твоего Корнеева во взятке обвиняют.
— Кто?
— Гурам Тохадзе. Якобы Корнеев заставил Тохадзе пригласить его в ресторан и выманил у него 500 рублей и ценные подарки. В заявлении говорится, что Тохадзе может показать, куда Корнеев спрятал деньги и ценности.
— Это ложь. Я знакомился с рапортом Корнеева. Я знаю его много лет как офицера и коммуниста…
— Эка, куда хватил. Ну зачем же патетика, Андрей Петрович. Зачем? С какой стати Тохадзе оговаривать Корнеева? Да и мало ли в наших рядах случайных людей? А потом есть неопровержимые улики.
— Корнеев человек не случайный. Он предан делу. Дважды ранен, имеет награды… — настойчиво говорил Кафтанов.
— Мы с Кривенцовым тоже имеем, но не кричим об этом.
— А о ваших наградах вообще молчать надо.
— Что вы сказали?
— А то, что слышали.
— Опять, товарищ Кафтанов, вы начинаете говорить в недопустимом тоне. Я принял решение: до выяснения обстоятельств отстранить Корнеева от дела Тохадзе. Этим займется подполковник Кривенцов. Он докончит все, передаст следователю.
— И получит новую награду за задержание особо опасного
— Не так уж и опасен Тохадзе, Андрей Петрович.
— Корнеев вообще отстранен от работы?
— Нет, только по делу Тохадзе. Я назначил служебное расследование. Оно все и решит.
— Я обжалую ваши действия.
Кафтанов встал и, не прощаясь, направился к двери.
В город пришло утро.
…Играл в теннис со Славой полковник Громов. Мяч стремительно менял положение. Громов играл уверенно и резко. В каждом его движении чувствовалась сила, ловкость, полная жизненная гармония.
…Нугзар Тохадзе, небритый, голый по пояс, шагал по камере. Пять шагов туда, пять обратно. Дверь с «волчком» и «кормушкой», нары, окно, забранное решеткой.
Пять шагов туда, пять обратно.
…Гурам Тохадзе в это же время вкусно завтракал в номере гостиницы. Жил он в «люксе». Из окна далеко видно московское утро. Гурам пил шампанское и ел творожники со сметаной
…Игорь Корнеев шел на работу. Он не торопился. Ему не хотелось идти в управление. Игорь постоял у метро «Новокузнецкая», покурил. Прочитал какую-то газету в витрине и направился к трамваю.
Вот подошел красный, еще влажно блестящий вагон.
А Игорь курил. Так он стоял, пропуская один трамвай за другим.
…Женя Звонков собирался на службу. Он принадлежал к той категории холостяков, у которых в квартире идеальный порядок. Все вещи занимают раз и навсегда отведенное им место. Женя осмотрел комнату, задернул на окнах шторы, запер дверь…
Корнеев сидел в приемной, глядел на красящую губы секретаршу.
Увидев его взгляд, она смутилась, положила на стол помаду и зеркальце, посмотрела на Корнеева.
— Игорь, ты был женат? — спросила она серьезно.
— Да, милая Анна Сергеевна. А почему вас это интересует?
— Во-первых, ты так наблюдал за мной, словно видел это впервые, во-вторых, тебя надо женить…
Вспыхнула лампочка, загудел зуммер селектора. Секретарша мгновенно нажала кнопку.
— Да, Андрей Петрович.
— Корнеев здесь?
— Ждет.
— Приглашайте.
Кафтанов сидел не за столом, а на стуле у окна. Это удивило Игоря и он с недоумением посмотрел на начальника.
— Садись, — Кафтанов махнул рукой в сторону дивана. — Садись и рассказывай все по порядку.
— О чем, товарищ полковник.
— А о своих делах с Тохадзе, товарищ майор. Меня вчера Громов лицом по стенке возил из-за твоего гостя.
— Я написал рапорт. Есть рапорты помощника дежурного и милиционеров. Что я могу еще добавить.
— Скажи, Игорь, как они узнали твой адрес?
— Не знаю.
— Ты уверен, что в ресторане с тобой сидел брат Тохадзе?