Императрица и ветер
Шрифт:
– Я не отказываюсь, - она не сделала попытки даже приблизиться к Маше.
– Ты взрослая и должна понимать, что каждый человек имеет право поступать так, как он хочет. Ты поступила так, как считала нужным, не послушав моего мнения. Почему ты лишаешь меня этого права? Ты с чего-то взяла что знаешь, как лучше всем... И не нужно приходить, ладно?
Удары её каблучков становились всё тише и тише, пока не смолкли совсем. Маша так и осталась стоять, вцепившись в перила и глядя в пол. В мраморный пол с едва заметными разводами от воды.
Думаю, он всегда меня ненавидел. Вселенский разум, как глупо и напыщенно это звучит! Наверное, дети говорят так, когда их заставляют убираться в комнате или делать уроки. "Мои
Он всегда считал меня подкидышем, бесплатным приложением к любимой жене. Любимой - в этом никто не сомневался. А я была приложением, без которого бы она не стала жить с ним.
Не подумайте ничего плохого. Я совсем не хочу жаловаться на своих родителей. Они всегда исправно кормили меня, одевали и обували. И хотели дать хорошее образование. А мама иногда даже пыталась научить жить. Её муж - не знаю я, как его лучше называть, скорее всего именно так - ни разу не произнёс и слова в мой адрес. Я всегда оставалась для него чужой.
Он ненавидел меня, наверное потому, что лишь одним своим существованием я напоминала ему о прошлом моей матери. Они очень часто ругались: по утрам я просыпалась от их криков, а вечером засыпала под них. Постепенно, когда начало приходить понимание, и из обрывков обвинений передо мной сложилась целая картина, я уже ничему не удивлялась.
Надеюсь, что когда я ушла, ему стало легче жить.
Муж моей матери занимал руководящую должность на стройке - там он привык повышать голос на подчинённых, ведь надо было перекричать шум работающих механизмов. Жили мы не то, чтобы очень богато, но и копейки от зарплаты до зарплаты не считали. Моя мама работала учителем музыки, это у неё получалось замечательно. Обычно за ней приезжали машины, которые отвозили её к ученикам. Моя мама всегда следила за собой - на клавишах фортепиано её ухоженные пальцы смотрелись восхитительно. Её причёска и костюм были всегда изящны и без излишеств. Я иногда представляла себе, как она занимается со своими учениками. Её голос очень спокоен. Но мне всё равно кажется, что они не смеют ей противоречить. За внешней мягкостью и женственностью скрывалась железная леди.
Только я одна знала, что она чувствует на самом деле. Боль. Такую острую и незатухающую, что когда я впервые поняла это, я сама зажмурилась. Я бы не смогла терпеть эту боль и молча выполнять свои повседневные обязанности - день за днём, год за годом. А она могла.
Моя сестра - Ольга - вот уж истинная дочь своего отца. Девица, которая никогда не упустит своего и всегда обратит на себя внимание. Не дай вам Вселенский разум попытаться ей перечить! Лично я убедилась на собственном опыте - занятие это неблагодарное. Так что в большинстве случаев я молчала, не зависимо от того, спрашивали моего мнения или нет. Я плохо помню тот момент, когда Ольга закончила школу. Она была на семь лет старше меня, и к тому времени, когда я стала более или менее осознавать происходящее вокруг меня, она уже не училась. И не работала. Ольга никак не могла решить, к чему же приложить свои силы. Впрочем, ей хотелось бы заняться бизнесом... или разводить дорогих кошек... или петь в опере. Собственно, все планы так и остались у неё в мечтах. На тему её ничего-не-делания они часто ругались с отцом. А потом обнимались и шли в магазин за очередной вещью, которая была необходима Ольге для нового хобби.
Мне кажется, она презирала маму за меня - и за её прошлое. Как всякий человек, ничего не смыслящий в жизни, Ольга думала, что знает всё. И имеет право судить. Я думаю, она никогда особенно не ревновала родителей ко мне, потому что это было верхом бессмысленности. Моя сестра - она всё прекрасно понимала. Она знала гораздо больше, чем я.
Чтобы меня хоть раз ударили в детстве? Да никогда! У нас была идеальная семья.
Как я представляла своего настоящего отца? Ну конечно
Ошибки юности? Что ещё за глупость. Таких здравомыслящих людей, как моя мама ещё поискать. Не найдёшь.
Я путалась в этой истории, я не понимала и боялась спросить.
Хотя нет. Однажды я всё-таки спросила у неё, кто мой настоящий отец. Она была на кухне и очень сосредоточенно резала помидоры для салата. У неё на руках были тонкие резиновые перчатки - чтобы не испортить маникюр. Она бросила несчастный недокрошенный помидор и посмотрела на меня так, что мне захотелось провалиться на месте. Это было то самое мгновение, когда я впервые почувствовала её боль - настолько острую и безысходную, что мне самой захотелось закричать. Но я промолчала. И промолчала она.
Мы никогда больше не возвращались к этой теме.
А они с её мужем - возвращались. Раз от разу их скандалы становились всё громче и страшнее. Ольга играла в свою любимую игру под названием "На самом деле я - бесчувственное бревно", хотя, я знала, в её душе бесновался целый тайфун эмоций. Я не знала, что мне делать.
Я знала только то, что если бы не я, он бы давно забылся. Но я была живым напоминанием. Её муж меня ненавидел. Он, наверное, любил её и вправду сильно, но по-своему. Я не понимаю ни его, ни её, вопреки тому, что мне очень хочется наконец всё понять и простить.
Я никогда не пыталась искать своего настоящего отца и даже не забивала себе голову такими мыслями. Зачем? Просто чтобы взглянуть ему в глаза и спросить: "Зачем?". Зачем? Чтобы наткнуться на очередную каменную стену, в которой нет дверцы для меня. Чтобы наткнуться на очередную чужую жизнь, наполненную незнакомыми мне чувствами и переживаниями, до боли далёкими и до слёз чужими. Чтобы он с непониманием посмотрел мне в глаза, наверное, глаза, доставшиеся мене от него, и раздосадовано улыбнулся. У него хватало проблем и без меня. Кому нужна чужая боль?
К тому времени я настолько запуталась в себе и в окружающих, что единственным способом развязать этот узел был мой уход.
Сейчас всё устроилось, и я уже очень редко вспоминаю, как тяжело было в начале. Мне не хочется думать о том, что за много километров от меня по-прежнему живут моя мама, её первый муж и Ольга. Машины по-прежнему отвозят маму к ученикам. Время ни сколько не испортило её красивое лицо и изящную фигуру. А Ольга по-прежнему сидит дома, гадая, кем бы ей стать. Надеюсь, мама и её муж ругаются реже, с тех пор как я уехала.
Раньше мне не приходило в голову пытаться что-то изменить в моей настоящей жизни. Во всяком случае, у меня есть всё, что нужно для счастья: Яна и любимая работа. Я не хочу влезать в чужие судьбы и пытаться навязать кому-то свою боль. У меня теперь есть работа, Яна и Сабрина, которая всё же вернулась.
Дверь на кухню осторожно прикрылась снаружи, а потом с треском распахнулась. На пороге стояла Маша с очень загадочным выражением лица. Она театрально окинула взглядом комнату, как будто примеривалась к покупке кастрюльки на плите и чашек в буфете.