Императрица всех сезонов
Шрифт:
Ханако хлопнула дважды.
— Рен. Ведро.
Они схватил ведро ледяной воды и вылил на голову Акиры. Он охнул и вскочил.
— Боги и богини, холодно!
Ханако ядовито улыбнулась.
— Ничего. По сравнению с кровью в моих венах, ледяное ведро теплая ванна, — она бросила ему тряпку и яблоко. Поешь, вытрись. Встретимся в комнате под этой. Готовься к крови.
* * *
Акира распахнул дверь. Он увидел коридор и скрипучую лестницу с ёкаями. Они заполняли коридоры: краснокожие они с разным пирсингом, у одного даже
— Осторожно, — сказала Ханако прошлой ночью. Ямаваро Эбису может пролезть в твою постель. Он оставляет жир и волосы.
Акира смотрел на ямаваро. Тот улыбался, слюна стекала из уголка его рта. Все были в ошейниках. Все с отвращением смотрели на Акиру.
Акира плотно закрыл дверь за собой. Может, он мог найти замок на рынках. Еще несколько шагов, и он заметил на ступенях ёкаев, что одурманили его и принесли в башню. Они были близнецами из одного яйца. Акира прошел мимо, они понюхали.
— Новый питомец, — сказал один.
Он не остановился. Но внимательно озирался, ведь прошлой ночью ему было не до этого. Башня с часами была круглой, построенной вокруг винтовой лестницы. Узкие коридоры на каждом этаже вели к комнаткам. С крыши свисали бревна, и веревки можно было разрезать, чтобы они упали на лестницу. Прошлой ночью Ханако радостно описывала ему ловушки. Она наполнила всю башню бревнами, взрывчаткой, даже гвоздями. Юки-онна к чему-то готовилась. Но Акира собирался уйти раньше этого. Еще несколько ступеней, и Акира добрался до комнаты под его. Он открыл дверь и застыл.
Оружие было всюду катаны и вакидзаси, серпы и цепи, луки и стрелы, маленькие пушки, метательные кинжалы и прочее.
«Ханако умеет все это использовать?» — ниже была стеклянная витрина. Акира увидел ножи танто, клинки блестели от света. Холодок пробежал по нему. Танто убил его мать.
— Как тебе моя коллекция? спросила Ханако, шагая среди оружия, проводя пальцами по краям сверкающих клинков. Я умею управлять всеми. Ты научишься только одному, — она медленно подошла к Акире, обошла его, потирая ладони. Посмотрим, из чего ты сделан. А потом я решу, что за оружие тебе нужно.
Остаток дня Акира терпел бесконечные пытки Ханако. Она измерила размах его рук, заставила стоять на носочках, пока не забили часы, требовала сгибаться. Она засекала, как долго он бежал из одного конца комнаты в другой. Она заставила его прыгать. А потом он тащил себя по полу только руками. Ёкаи заходили, смеялись, когда Акира падал, и скривились, когда его стошнило у одной из витрин Ханако.
К вечеру Акира вспотел, был грязным и ужасно уставшим. А еще сильно проголодался. Яблоко утром и немного риса в обед не питали его. Акира рухнул уставшей кучей.
— Уже выбрала оружие?
Ханако фыркнула.
—
Акира нахмурился.
— Думаю, мне подойдет меч, — он подумал о ронинах, что увели Мари с горы.
«Мечи пугают врагов. Мне и биться не придется, — и Акира отругал себя. Ты думаешь как трус».
Ханако снова фыркнула.
— У тебя слишком тонкие руки для меча, даже для легкой катаны. У тебя нет тела или сердца самурая. Ты поэт. Ты рожден соединять красивые слова и размышлять о душе человека. Что рифмуется с убийцей? она не ждала его ответа. И ты не сможешь смотреть, как враги истекают кровью, — Ханако прошла к витрине и вытащила кедровую шкатулку.
Она поднесла ее к носу Акиры. Пахло лимоновым маслом и затхлостью.
— Это оружие для тебя. Слышишь его? она подняла шкатулку выше. Слышишь, Акира? Они поют тебе.
Да. Он почти слышал. Что-то внутри дрожало, хотело к нему. Его пальцы дрогнули, желая открыть шкатулку.
— Монахи-тайджи дали это мне в день моего посвящения. Когда я убила впервые. У каждого оружия своя судьба. Знаешь, что монахи рассказали мне об этом?
Акира не знал, не мог знать, но хотел выяснить. Он облизнул губы.
— Расскажи, — хрипло сказал он.
— Они сказали: «Холодная сталь в руках со шрамами спасет мир или погубит его».
Акира разжал ладонь, где выступали серебристые дуги шрамов. Когда Такуми порезал лицо его матери, он порезал и ее руки, грудь, горло вся кожа пострадала. Шрамы его матери передались ему как цвет волос и глаз напоминание, что Акира не должен был существовать, что он был ошибкой. Но они были лишь с одной стороны его тела, делая его не целым. И он смотрел в зеркало и мог видеть, каким красивым и любимым мог быть.
— Акира, Сын кошмаров, у каждого оружия своя судьба. Я всегда думала, что это мое оружие, но мне было суждено просто передать его тебе, — Ханако открыла шкатулку. Внутри был бордовый бархат. На мягкой ткани лежали сюрикены, самое древнее оружие. Метательные звездочки. Акира дрожащими руками взял звездочку. Металл согрелся под его пальцами, словно приветствуя.
Его жизнь была в линиях оружия. Он был проклят жить изгоем. Он оставался в шкатулке, не осмеливался уходить. И шкатулка стала тюрьмой. С сюрикенами Акира мог вырваться.
* * *
Тело Акиры отяжелело от усталости и боли, словно он серьезно подрался. Но рану он попросил сам, и Ханако ответила.
А потом юки-онна подарила сюрикены и прогнала Акиру наверх. Ханако остановилась у колеса над кроватью Акиры.
— Будешь тренироваться на этом. Колесо это все, что тебе нужно, чтобы научиться метать звездочки. Центр твоя дисциплина. Спицы мудрость. Край сосредоточенность. Тебе это понадобится, — она раскрутила колесо. Когда справишься с колесом, поймешь, что овладел сюрикенами.