Империя проклятых
Шрифт:
Чудовище покачало головой, проводя ногтями по камню.
– Мой отец не был грубым ублюдком, – сказала она. – Я бы назвала Рафаэля Кастию добросердечным. Даже в детстве я понимала, что он чувствовал: ему были не рады в постели, которую он соорудил собственными руками. Крупный мужчина, сильный как бык, он ходил так, словно таскал на спине тяжелую ношу. Он слишком много пил. Сбился с пути. Конечно, он не был святым, мой папа, но все же он старался. И он никогда не поднимал руку ни на мою мать, ни на мою сестру, ни на меня.
– Но избивал Габриэля, как…
– Как непослушного пасынка? – Селин кивнула, блестя глазами
Историк поджал губы.
– Ваш брат рассказывал совсем другую историю.
– Нисколько не сомневаюсь. Как бы часто он ни вспоминал об алкоголе и распущенности, все же самой большой любовью Габриэля были не они. А ложь.
Жан-Франсуа нахмурился, взглянув на башню высоко над головой.
– Давай поговорим начистоту, малыш-маркиз, – сказала Селин, сплетая пальцы на бедре. – Твоя императрица убила бы нас, если бы посмела. Ей плевать, откуда я взялась и кем мы стали. Марго Честейн интересна история Селин Кастия лишь потому, что она связана с историей другого человека. Мадемуазель Грааль. Красная Длань Господа. Мы были там в тот день, когда имя Сан-Диор впервые воспели небесам, мы слышали, что небеса пропели в ответ. Так что, хотя истории лучше всего начинать с самого начала, хотя моему милому братцу не доставляет особого удовольствия рассказывать о себе, давай предположим, что ты здесь с другой целью, а не для того, чтобы потешить мое самолюбие. Позволь нам рассказать историю, которую на самом деле желает услышать твоя госпожа.
Селин откинулась назад, вытянув перед собой ноги и опершись ладонями о камень.
– Мы заверяем, что, услышав ее, ты узнаешь о нас все, что нужно.
Историк наклонил голову и поднял перо.
– Как угодно, мадемуазель Кастия.
– Итак. – Чудовище опустило подбородок, наблюдая за историком сквозь темную дымку ресниц. – На чем же остановился мой любимый Габриэль?
– На мосту в Кэрнхеме, – ответил Жан-Франсуа. – Вы искали древнего Эсани среди пиков Найтстоуна, но обнаружили его мертвым, наложившим на себя руки. А в это время вас настигли преследователи из двух разных Дворов Крови. Проявив удивительную для вампирши ее возраста силу, Мать-Волчица отделалась от Душегубиц, и защищать Диор от Дивоков пришлось только вам с Габриэлем. И вы предали его.
– Предала, – вздохнуло чудовище. – Дорогой брат. Дорогой лжец.
– Вы отрицаете, что позволили ему упасть?
– Мы говорим только то, что предатель не имеет права блеять, когда чувствует нож в собственной спине. И что мой брат позволил пасть мне задолго до того, как мы соизволили отплатить ему тем же.
– Вы решили, что разумно сражаться в одиночку?
– Я была одинока большую часть своей жизни, грешник. Почему в ту ночь должно было быть по-другому? Ад, что я видела, места, где побывала… Я знала, из чего сделана Селин Кастия.
– Из чего же?
Чудовище уставилось в бурлящие воды, при этом глядя будто бы сквозь него, куда-то вдаль.
– Однажды мы с мама поссорились. Это случилось спустя несколько лет после того, как скрылось солнце. Я тогда была
Чудовище посмотрело на свое тело, навсегда застывшее на краю детства.
В слезах я пошла искать папа. Нашла в кузнице, как всегда, склонившимся над наковальней, и спросила, как он вообще это выдерживает. Такую жизнь. Жизнь с ней. Он вытер пот со лба и улыбнулся.
– Какая у нас фамилия, дочка?
– Кастия, – ответила я.
– На старонордском это означает «замок». А разве замки сделаны из стали?
– Нет, папа.
– Может, изо льда?
– Замки сделаны из камня, папа.
– Хорошо. А для чего они нужны?
– В них живут принцессы, – нахмурилась я. – Ходят на дурацкие танцы, обедают с дурацкими принцами и носят дурацкие платья.
Он рассмеялся, отложил молот и поднял меня на руки. Мой папа был настоящим гигантом. Скалой. Крепкой, как корни земли.
– Замки долго живут, милая. Они выдерживают испытания бурями, пожарами и наводнениями. Сталь ржавеет. Лед тает. Но камень стоит. Так и мы стоим. Мы держим на себе тяжесть, чтобы избавить от бремени других. Мы способны вынести невыносимое. – Он убрал у меня с лица волосы, и в его глазах вспыхнул нордский огонь. – Замки сделаны из камня, Маленькая Гора. И ты тоже.
Селин молча смотрела в воду, совершенно неподвижная.
– Итак, – наконец вздохнула она. – Когда в Кэрнхеме у нас появилась возможность избавиться от моего глупого брата и свалить все на исход битвы, мы воспользовались этим шансом. У него была раздроблена рука. Его меч пропал. Из-за этого проклятого свечения у него на коже мы с трудом видели, как и наши враги, и даже если бы он выжил, его жажда росла бы с каждым днем. Вопрос времени, когда он ей поддастся. Взвесив все обстоятельства, мы пришли к выводу, что без него нам было бы куда лучше.
Жан-Франсуа, нахмурившись, поднял перо.
– Простите меня, мадемуазель Кастия, но я немного сбит с толку. Когда вы говорите «мы», вы имеете в виду вас и Диор или…
– Я имею в виду нас, грешник.
Последняя лиат обвела взглядом свое тело, взмахнув тонкой рукой.
– Всех нас.
Историк встретил ее взгляд, темный и глубокий, как ад. Он вспомнил рассказ Габриэля о битве при Авелине, о том, как она высосала Рикарда Дивока дотла. Вспомнил о зверствах, приписываемых Эсани во время Красного похода против неверных. И, глядя в черные глаза этого чудовища, он задавался вопросом, сколько же на самом деле монстров смотрят на него в ответ.