Империя статуй
Шрифт:
— Интересные у тебя представления о преклонном возрасте.
— Я все хотел спросить, — неуверенно начал мантикора, усаживаясь напротив и нерешительно соединяя вместе кончики пальцев, — все называют тебя Горгоной, но…у тебя ведь есть имя?
Имя…Такой простой вопрос, однако же, как приятно слышать его. До встречи с Лагертой я не надеялась услышать свое имя из чужих уст, и как же приятно было знать, что хоть кто-то считает тебя личностью, достойной имени. Я дорожила им и никогда не забывала, ведь его даровала мне мама — это было единственным, что она успела мне оставить.
— Сиггрид.
— Северное имя, — задумчиво ответил Йоргаф, поднимая
— Я буду только рада. Спасибо…
Он улыбнулся, но тут же перевел тему, уходя с грустных нот, что принялись витать в воздухе, однако, разговор, который он избрал следующим, был не менее печален.
— Ты нашла жизнеописания всех известных миру Горгон?
— Сделать это было очень непросто…К счастью, Ингвальд Третий не очень ценил библиотеки и архивы, а потому отдал мне старые свитки. Из-за того, что Горгоны появлялись лишь раз в пятьсот лет, я смогла найти истории лишь о трех из них.
— Странно, что они рождаются на территории Королевства, где средняя продолжительность жизни людей семьдесят лет. Им бы больше подошла Империя, где наги доживают до…Интересное совпадение, но я только сейчас подумал о том, что и наги в среднем живут пятьсот лет.
— Правильное замечание, Йоргаф. Иногда и ты можешь быть внимательным, — я улыбнулась удивленному лицу юноши и забрала из его рук уже порядком измятый лист. — Но выяснить это мы сможем лишь у самих нагов. Жаль, что никто из Горгон не прожил так долго, насколько это возможно…
— Первая их них и вовсе не дожила до десяти лет, — кивнул в сторону заметок мантикора, — это же совсем ребенок. А ей отрубили голову на глазах родителей. Вторую пытались сжечь на костре селяне, но она выжила, после чего её обугленную обезглавили рыцари. Третья…как же она смогла прожить до пятидесяти?
— Этого нет в архивах. Лишь возраст, место рождения, деятельность и смерть. Третьей Горгоне выкололи глаза, посчитав этот способ не менее действенным, как разрубание алмазным мечом, но она регенерировала. После и её голову снесли с плеч…
— Что ж…Прочитав это, я начал уважать твой выбор, Сиггрид.
— А раньше не уважал? — усмехнулась я, и Йоргаф, улыбнувшись в ответ, промолчал, сделав вид, что небольшие пирожные на подносе заняли все его внимание.
Время бежало вперед, и в горах воцарилась зима. Прежде ясное голубое небо затянулось серой вуалью, а голые деревья, кажущие черными, покрылись слоем снега взамен изумрудных листьев. Вдалеке, почти на самом горизонте виднелись сотни огоньков небольшого городка, который исчезал из-под взора за сильными метелями, и добираться до храма стало очень трудно — более писем от Короля не приходило.
Лагерта варила вкусный глинтвейн и шила Йоргафу новую одежду, а тот кувыркался в снегу и грыз сосульки подобно ребенку. Это была холодная зима, и все свое время я проводила у камина, кутаясь в шубы. Некоторые из статуй, замерших на ступенях, превратились в ледяные изваяния, и показались вновь лишь с наступлением весны, когда пришла оттепель.
Мне вновь начали приходить письма, и с каждым редким своим посещением Король казался мне все расслабленнее и все спокойнее. Наши разговоры становились все длиннее, взгляды пересекались все чаще, и смущение, вызванное простыми прикосновениями, медленно таяло, сменяясь желаниями смелыми и интригующими. Вестмар был падок на лесть, и, начав с нее, я подбиралась к чужому сердцу, собираясь схватить его мертвой хваткой. Он не был виноват в том, что Ингвальд исказил сделку
Было ли то воздействие златого взгляда или же последствия долгих бесед и ласковых прикосновений, но Король оказался очарован мною, и поняла я это окончательно тогда, когда отпраздновав рождение своего первого наследника, Вестмар вновь прибыл в храм с драгоценными дарами. Он любовался мною, но никогда не позволял себе лишнего, тогда как мне требовалось большее, получить которое я стремилась ожиданием. Настойчивость с моей стороны грозила существенным риском, и я позволяла себе исключительно легкий флирт, которому научилась у почившего последнего барона.
Прошла весна, а после и лето. Вновь наступила пышная осень, и Король, прибывший утром, удивил меня отсутствием сопровождения. Он выглядел уставшим и, войдя в комнату, попросил вина, упав в излюбленное мягкое кресло. Его визит был незапланированным и неожиданным, и в ходе краткой беседы Вестмар поведал о желании побыть в одиночестве, которое он исполнил, сбежав из замка и предусмотрительно оставив послание о скорейшем возвращении.
— Я сам рыцарь, — ответил он на мое беспокойство по поводу возможной суеты, — и могу за себя постоять. К тому же, — Вестмар бросил задумчивый взгляд на рукоять алмазного меча, — с подобным артефактом я никогда не пропаду.
— Вы правы. Быть может, вы голодны?
— Нет. Налей ещё вина…
— Вы выглядите разочарованным, мой Король. В самом ли деле это просто усталость?
— Твоя проницательность восторгает и докучает одновременно. Сейчас в замке сложное время. Я молод, и советники считают это достаточным поводом для того, чтобы подвергать все мои законы сомнениям. Множество сил уходит на то, чтобы очистить замок от вгрызшихся в него чиновников, ещё и плохой урожай, и этот вечно кричащий ребенок…
Он опустошил бокал и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза рукой. Я могла его понять, но его не мучили ужасы войн, как это было с иными правителями, восседавшими на троне десятки лет назад, и жил Вестмар в проблемах, преследующих время от времени любое Королевство. Он был сообразителен, но недостаточно опытен, а потому неудивительно, что многие пытались этим пользоваться. В конце концов, и я сама собиралась поступить точно так же…
Выпив ещё один бокал, Вестмар поднял на меня затуманенный взгляд, поддерживая голову согнутой рукой. Элегантно убрав за ухо прядь волос, я вдруг подумала о том, что, возможно, сегодня все и произойдет.
— Я правда похож на Ингвальда Первого?
— Да, мой Король.
— Если он нравился тебе…значит, и я тоже?
Смущенно улыбнувшись, я молча кивнула, и Вестмар, задумчиво прикусив губу, поманил меня указательным пальцем:
— Подойди сюда…
Замешкавшись на мгновение, я поднялась со своего места, медленно приблизившись к креслу Короля. Сейчас, смотря на него сверху вниз, он казался мне очаровательной маленькой пташкой, запутавшейся в широких сетях старого паука. Летя вперед, он все больше застревал в призрачных нитях, расставленных на каждом углу, и, оказавшись, наконец, в самом настоящем коконе, зачарованно смотрел на приближающегося палача, что нес в руке не меч, а обычное мягкое перо.