Империя статуй
Шрифт:
— Вы замечательная, Госпожа, — с придыханием перебила мужчину Лагерта, присев рядом с лавочкой на корточки, — и в том, что вы родились Горгоной, нет вашей вины. Люди сами решили считать вас такой и, не умея слушать, они своими же предрассудками загнали в угол не только вас, но и себя.
— Верно. Что люди, что наги, всем им трудно прислушаться к чужим словам в силу природной эгоистичности. Ты словно бы держишь дощечку, что окрашена в два цвета, и черную её сторону видят все, а красную — только ты. И, говоря о том, что дощечка красная, ты боишься, слушая, как все говорят о том, что она черная. Ты думаешь, что все правы, но продолжаешь отчетливо видеть красный цвет, а потом вдруг понимаешь,
— Надо же, — не скрывая восхищения, ответила я, — а ты умеешь говорить мудрые вещи…
— Он их точно где-то услышал. Он бы никогда до такого не додумался сам.
— Вот какого ты обо мне мнения, Лагерта…Но, — Йоргаф смутился и почесал покрасневшую щеку указательным пальцем, — про теорию дощечки мне рассказывал мой дедушка. Он учил смотреть на вещи под разными углами и пытаться увидеть происходящее чужими глазами, чтобы кого-то понять…
— У тебя был очень мудрый дедушка.
— Спасибо, Сиггрид. Поэтому я и передал тебе то, чему он учил меня.
— Мне стало легче после твоих слов…
— Что ж, тогда я очень рад.
— Знаете, Госпожа, я думаю, что другие исчезающие расы будут того же мнения, что и вы. Они ведь просто хотят жить, и желание это настолько простое, что они даже не думают о своих угнетенных правах, о теплом доме или комфорте, они просто рады тому, что пока их никто не желает убить.
— Вот только я не могу сказать того же о себе…Зачем нагам вдруг понадобилось искать меня?
— Боюсь, что у них, как и у людей, предвзятое отношение к Горгонам, но узнать об этом непросто. Нынешние поколения знают о Горгонах только из сказаний, но обычно всю информацию ищут в архивах.
— Я слышал о них, — добавил Йоргаф, — есть обычные библиотеки, которые может посетить каждый, а есть два архива, посетить которые могут только члены императорской семьи и их приближенные. Ну, и сами работники архива, конечно же…
— Значит, нужно попасть в архивы…
— Отправьте туда одну из змей.
— Нет, её сразу же заметят…
— Значит, нужно или втереться в доверие к одному из приближенных, или попытаться устроиться одним из хранителей архивов.
— Но разве последнее возможно?
— Туда берут только самых образованных и начитанных нагов. Сложная работа, немного нудная, несмотря на всю важность. Там долго не задерживаются, поэтому можно попробовать, ведь вы очень умны, Госпожа. Вы прочли столько книг за эти сотни лет.
Задумчиво прикусив губу, я вновь посмотрела на Айварса, думая о том, стоит ли идти на столь рискованный шаг. Пытаясь узнать о правящей семье, я могла бы привлечь внимание, тогда как попытка устроиться в архив не будет столь уж подозрительной. К нагиням относятся очень уважительно, и никто не посмеет отказать мне хотя бы в собеседовании и тесте. Что ж, это подождет. Проблемы следует решать постепенно, а пока следовало сосредоточиться на предстоящем визите лекаря. Слова Йоргафа затронули струны запуганной души, и, вдохновившись ими, я решила жить счастливо.
Глава 11
И страх отступит перед светом
И станет тонким силуэтом,
Напоминающим о том,
Что вырос страх сей на пустом.
— Хорошо у вас тут. Так и не скажешь, что только обосновались.
Мужчина загадочно улыбнулся, опустив взгляд на свои иссохшие руки. Внимательно рассматривая синие вены, чуть приподнимающие тонкую сухую кожу, он казался отстраненным, словно бы потерял нить от клубка истории, и сейчас, сгорбившись на стуле в молчании и отрешенности, лекарь по имени Ридж походил на одинокого старика, доживающего годы вдали от миллионов глаз. Он не был стар, и едва ли ему было за четыре сотни лет, однако, тусклые серые глаза, равно как и худое осунувшееся лицо, прибавляли ему лета, украшенные проседью на бакенбардах и висках. На нем была старая горчичного цвета жилетка, надетая поверх серой, испачканной чернилами рубашки, и в этой одежде, неопрятной и, смею предположить, старой, Ридж выглядел странно посреди роскошно обставленной комнаты моего дома.
Подвинув к нему чашку с кофе, я старалась не смотреть в сторону люльки, в которой так сладко спал Айварс. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы не дать ему уснуть с шести утра, но теперь в обед он покорно провалился в мир грез, устав от бодрствования и слез из-за желания спать. Обнаружив младенца спящим, лекарь осторожно осмотрел его здоровое тело, отметив редкий окрас хвоста, но пожелал остаться до пробуждения Айварса, объяснив это тем, что должен убедиться в отсутствии у малыша патологий, связанных со зрением. Слушая монотонный голос, ведающий мне о статистике заболеваемости среди маленьких нагов, я думала о том, каким образом Императрица настояла на необходимости осмотра глаз. Впрочем, нет ни единого глупца, что осмелится спросить о планах правительницы, чьи приказы беспрекословны.
— Значит, вы вдова, — риторически произнес лекарь, и я согласно кивнула его словам, — должно быть, непросто растить ребенка одной.
— Айварс тихий ребенок, поэтому мне трудно.
— А как же работа по дому?
— Её выполняют слуги, что приходят вечером.
— Тогда я спокоен, — лекарь громко откашлялся, словно бы намеренно хотел разбудить малыша, но тот продолжал крепко спать. — И все же вы красивая нагиня, у вас впереди вся жизнь — я уверен множество мужчин будут рады стать опорой вашему роду.
— Мне приятно ваше беспокойство, Ридж, но пускай события идут своим чередом в заданном судьбой темпе. Я ведь только поселилась в этом доме пару недель назад, и будет неверным решением взяться сразу за несколько дел.
— Мудрые слова для столь молодой девы.
Как бы свежо я не выглядела, возраст мой не был юным, ведь неумолимое течение зим нещадно приближало меня к четырем столетиям. Из-за спячек я не могла знать точное количество собственных лет, но даже приблизительные цифры называть было непозволительно, поскольку по меркам нагов я приближалась к почтенным годам. Изучая змеевидную расу уже длительное время, я знала о том, что в среднем наги доживают до пятисот лет, но, приближаясь к четырехсотлетию, я выглядела слишком молодо, а потому врала всем о том, что мне только сто пятьдесят. Неужели Горгонам отведен куда больший срок для жизни?
— Простите мне мое любопытство, но понравилась ли вам жизнь в Королевстве, несмотря на вставшие перед вашей семьей тяготы?
— Это красивое государство. Оно щедро на прекрасные пейзажи и приятные сердцу мелочи. Мой муж был счастлив жить там, и мне горько думать о том, что среди природных людских красот и оборвалась его жизнь.
— Вы, верно, сильно его любили, раз избрали единственным спутником жизни. Сейчас это редкость — нагини стремятся выйти замуж хотя бы дважды.
— Так и есть. Мои подруги не упускают случая напомнить мне об этом.