Импровиз. Война менестреля
Шрифт:
— Возможно, у вас в Аркайле принято скрывать свою любовь к родине и готовность умереть за неё. — Ладонь артиллериста легла на рукоять шпаги. Спина выпрямилась, плечи расправились, как на параде. — Но у нас в Трагере любят родину открыто. И не пристало гостям учить нас уму-разуму.
— Ну, конечно! — Ланс почувствовал, что в душе поднимается холодная ярость. — Именно поэтому, чтобы понять на борьбу трагерских менестрелей, потребовалось вмешательство двух чужестранцев из ненавистного вам Аркайла.
— Я не намерен обсуждать это с вами. — Единственный
— Не трудитесь объяснять. Я прекрасно знаю, где находится монастырь Святого Ягена Трагерского. Если мы выживем в этом сражении я с великой радостью дам вам удовлетворение. Но для того, чтобы наша дуэль состоялась, мы должны победить, не так ли?
— Именно так, — скрипнул зубами комендант форта. Видно было, что он соглашается с Лансом через силу. — Должны победить.
— Прекрасно, что хоть здесь мы едины. Надеюсь, для того, чтобы разбить браккарцев, мы отложим разногласия на потом?
— Отложим.
— Я так и думал. Значит, вы командуете артиллеристами, а я — менестрелями. И пусть как можно больше браккарских моряков угодят сегодня прямиком в Преисподнюю.
— Да будет так!
— А с выяснениями отношений подождём.
— Подождём до победы.
— До нашей победы, пран Айо! До нашей!
— Да! Так и будет! До нашей победы!
Глаз трагерца по-прежнему фанатично горел, но Лансу хотелось верить, что теперь его собеседник устремлён на борьбу с врагом, а не на поиски инакомыслящих рядом с собой.
— Помните, что я говорил о первом залпе?
— Так точно. Без магии.
— И не надо задействовать все пушки. Нижнего яруса будет достаточно.
— Я тоже так подумал.
— Отлично! Тогда за дело! — Направляясь к лестнице, Ланс добавил через плечо. — И пришлите мне парочку смышлёных вестовых, чтобы мы могли поддерживать связь во время боя.
На батарее, которую альт Грегор выбрал для себя, чувствовалось напряжение, предшествующее смертельному сражению. Канониры заняли места рядом с пушками — как положено, согласно боевому расчёту, справа от лафета. Четверо на каждое орудие. Первый с банником, второй — с шуфлой и меркой пороха, третий — с ядром. Четвёртый канонир держал запальник — фитиль уже подожжён и пушкари прикрывали огоньки ладонями, чтобы набегавший с моря ветер не потушил их. Бомбардиры и подчинённые им гандлангеры стояли позади пушек, готовые наводить и прицеливаться. Оставшаяся орудийная прислуга тоже готовилось к бою. Кто с вёдрами уксуса, разведенного водой, кто у бочонка с порохом. В очагах, обложенных камнями, калили ядра, чтобы поджигать браккарские суда. Отдельно в кадках размочили глину, ведь горячее ядро прямо на заряд не закатишь, нужен глиняный пыж.
Лейтенант, командовавший батареей, бросил на альт Грегора косой взгляд и пошёл вдоль бруствера, проверяя готовность подчинённых. Он отличался высоким
Ланс не зря выбрал для себя именно лейтенанта Хорхе с его пушками. Менестрелю хотелось выместить на браккарцах всю злость, копившуюся долгие годы, а прекрасно обученные пушкари подходили для этого как нельзя лучше.
Артиллерия в фортах размещалась следующим образом. На двух нижних террасах — пушки, кидавшие ядра весом в два стоуна. На верхней — орудия на полтора стоуна. Просто потому, что места там было меньше. Зато более лёгкие пушки быстрее заряжались и наводились. Ланс рассчитывал нанести больше ущерба неприятелю, если будет помогать более скорострельным орудиям.
Пирелло волновался. То и дело приподнимаясь на цыпочки и вглядываясь в даль. Шляпу он привязал ремешком под подбородок, чтобы ветром не сорвало. Смуглое и обветренное лицо выражало решимость и нетерпение.
— Слышал, что я сказал? — Счёл необходимым напомнить альт Грегор. — Первый залп делают с нижнего яруса. Без магии.
— Слышал. Я послушный, пран Ланс. Хотя надо бы ударить сразу, пока никто не ожидает!
— Вот мы и ударим. Но со вторым залпом. Когда они поверят в свою безнаказанность.
— Как скажете.
Менестрель снова приставил к глазу зрительную трубку.
Линии кораблей картинно разворачивались в бакштаг, заходя к фортам правыми бортами. Линия лёгких каракк почти на сотню брасе, если прикидывать «на глазок», ближе. Паруса раздуты, такелаж натянут, словно струны на цистре, вымпела и флаги вьются и полощут на ветру. А ведь, в самом деле, есть много общего между кораблём и музыкальным инструментом. Если, конечно, делал их настоящий мастер, влюблённый в своё искусство, а не жалкий подмастерье, думающий лишь о том, как полегче сбить денег с заказчика или просто покупателя.
— Батарея! Бери принадлежность! — зычно выкрикнул лейтенант Хорхе.
Голос у него казался позаимствованным у кого-то другого. Например, у широкоплечего здоровяка с могучими лёгкими и лужёной глоткой. Несмотря на то, что учения, которые предшествовали сегодняшнему бою, тянулись почти месяц, Ланс никак не мог привыкнуть к громогласному офицеру. Его хорошо бы в одну из столиц, дьяконом в кафедральный собор. Ух, как бы он выводил: «Радуйся, род людской, Вседержителя пришествие грядёт!»
Орудийные расчёты, повинуясь команде, чётко перестроились, занимая предписанные уставом позиции.