Импровиз. Война менестреля
Шрифт:
Но тут браккарские ядра добрались до форта. От удара дрогнули скалы, стены и насыпи. Взлетели к небу осколки камня. Один из них просвистел у самой щеки менестреля.
Трагерцы не дрогнули.
— Второе орудие! Пали!
— Третье орудие! Пали!
— Четвёртое орудие! Пали!
Судя по всему, противник попал в нижний ярус обороны. Как там толстяк Уго и непревзойдённый Эрике альт Дако?
Ладно! После боя узнаем!
Ланс «подхватил» ядра, краем глаза отмечая, что Пирелло не отстаёт от него.
У них получилось!
«Милашка Телла» вздрогнула, как испуганная лошадь, грот-мачта переломилась и широкий парус накрыл верхнюю палубу вместе
У шедшей следом «Злой чайки» смело ярко-алый фордек. Сломанный бушприт повис на фока-штаге.
Во второй линии браккарских кораблей на не успевшей открыть огонь «Королеве Севера» вдруг взлетели в воздух палубные доски, а из трюма показался стремительно разбухающий огненный шар, от прикосновения к которому вспыхивали паруса и такелаж. Обрушились лишённые поддержки мачты. Судно переломилось пополам и пошло ко дну. словно дырявое корыто. Это кто-то из менестрелей нижнего или среднего яруса постарался — уложил ядро прямиком в крюйт-камеру, взорвав весь запас пороза на корабле.
— Батарея! — Продолжал отдавать команды лейтенант Хорхе. — Бань пушку!
Правильно. Пусть бой начался с успеха, но без подкрепления частой и меткой стрельбой он станет мимолётным и единственным. Ведь браккарцы (пусть даже и поражённые неожиданным яростным и умелым отпором) не думали униматься. Сразу четыре лёгкие каракки и три тяжёлые, горя желанием отомстить за «раненных» и «убитых» сотоварищей дали залп по огрызающемуся форту. Дымки прокатились от форштевня и от ахтерштевня сходясь под гротом. А это значило, что на форт полетело около сотни ядер.
— Батарея! Заряд в дуло!
— Батарея! Прибить заряд!
— Батарея! Пыжуй!
Лейтенант решил, вне всяких сомнений, развить успех, используя калёные ядра.
И тут браккарские ядра долетели.
В этот раз досталось всем ярусам.
Словно град, обрушившийся на капустную рассаду, чугунные и каменные шары били, ломали, крушили всё на своём пути. Не разбирали — каменная кладка перед ними или человек, состоящий из мягкой и слабой плоти. Всё заволокло пылью и дымом. Казавшаяся незыблемой опора под ногами тряслась так, что альт Грегору пришлось опуститься на одно колено, чтобы не упасть. Одно ядро смело бруствер на ширину половины брасе, ударило в лафет орудия, отбросив его от амбразуры. Двое канониров уцелели чудом. Двум другим и не успевшим выпутаться из лямок гандлангерам повезло меньше. Неестественно вывернутые руки и ноги. Кровь, заливающая лица и пропитавшая одежду. Стоны и ругань.
Пиралло ползал на карачках, припорошенный серой пылью. Он напоминал пьяного мельника, который пытается доползти до кровать.
— Что с тобой? Ты цел? — крикнул ему Ланс.
— Шляпу потерял… — через плечо ответил вирулиец.
— А без неё никак?
— Он мне удачу приносит.
«Ладно, ищи, — подумал альт Грегор. — Удача нам всем ещё понадобится сегодня. Может, и мне достанется самая малость от его везения…»
— Батарея! Ядра в дуло! — Хорхесам не забывал, для чего он тут, и подчинённым не позволял.
Гандлангеры щипцами с длинными рукоятками выхватили из жаровен докрасна раскалённые ядра, опустили их в жерла пушек, где пороховые заряды надёжно прикрывался пыжами из сырой глины.
— Батарея! Наводи!
Ланс вскочил на ноги и бросился к брустверу, на ходу поднося к глазу зрительную трубку. Каракки шли, совершенно скрывшись за густым дымом. Которая уже отстрелялась, а которая ещё нет? Понять невозможно… Хоть дымовая
Сразу несколько трёхмачтовых каракк из второй линии уходили на север. ко второму форту. Эх, глянуть бы в трубку. что там творится у Регнара, но некогда.
— Батарея! Пали!
— Первое орудие! Пали! — раскатились команды бомбардиров, следующих приказам лейтенанта. — Второе орудие! Пали! Третье орудие! Пали!
— Пирелло! Давай! После шляпу искать будешь! — поторопил альт Грегор.
— Я тут! — откликнулся вирулиец. — Сейчас дадим!
Им удалось с семи ядер, выпущенных батареей, зажечь две каракки. Ещё одна заполыхала, благодаря усилиям, насколько успел заметить Ланс, соседей слева — Ридо альт Сантоша и Браза альт Коста. Объединённый залп батарей нижнего и среднего яруса помог отправиться на встречу со Вседержителем раззолоченному кораблю по имени «Молот Святого Брунна» и всей его команде. Когда вода хлынула в огромную пробоину, браккарцы попытались спастись, спуска шлюпки, но тут в корму тонущей каракки врезался ещё один красавец-корабль — «Северное Сияние». В одно мгновение сломались бушприт и фок-мачта. Корабль потерял управление, оставаясь на месте, словно подраненная птица. И тут же артиллеристы Трагеры воспользовались удобным случаем. На «Северное Сияние» обрушились раскалённые ядра. Команда изо всех сил боролась с пожарами, но огонь захватывал судно, подбираясь к пороховому запасу.
— Что, выкусили?! — радостно воскликнул Ланс, не рассчитывая на ответ.
— В Преисподнюю! — захохотал Пирелло. — Пусть ещё сунутся!
— Батарея! Бань пушку! — раздался громовой голос лейтенанта Хорхе.
Очередной браккарский залп оглушил, ошарашил, уронил наземь защитников Эр-Трагера. Должно быть, островитяне использовали полые ядра, начинённые порохом, ибо грохот и пороховой дым лишили Ланса зрения и слуха. Он пришёл в себя лёжа на спине и выкашливая удушливый дым из лёгких. Один из вестовых тряс его за плечи и что-то говорил. Звука не было. Только звон в ушах.
Альт Грегор встал на четвереньки, оттолкнув солдата.
Огляделся.
Вирулиец Пирелло лежал в двух шагах от него, раскинув руки крестом. Как будто прилёг отдохнуть и погреться на солнце. Только, вот беда, головы у него не было.
Жаль. Хороший был человек. Менестрель, конечно, слабенький. Зато честный и самоотверженный. Родился за тридевять земель от Трагеры, а вот поди ты — довелось погибнуть, защищая её от чужеземного вторжения.
Теперь альт Грегору придётся сражаться одному на батарее. Хорошо, если не во всём форте, ибо трудно сказать — остался ли кто-то в живых. Браккарцы постарались. Впрочем, что удивляться? Они ради этого и шли — уничтожить всех защитников Эр-Трагера, сравнять с землёй город, не оставив камня на камне, от береговых укреплений.
Ланс тряхнул головой.
Кажется, какие-то звуки пробились сквозь плотный слой глухоты, залепившей уши, как глина пушечный ствол.
Ничего. Мы ещё поборемся.
Можно отступить, сказаться раненым, попроситься в лазарет. А кто будет сражаться? Надеяться на случайность? Так можно всю жизнь разменять на пустые потуги. Выжить? Как там говорили в первой Роте наёмников, где менестрелю довелось послужить ещё в отрочестве? Выгоднее побыть немного трусом, чем навеки остаться мертвецом. Замечательная пословица. Она как нельзя лучше подходит для наёмников. Но не для лобровольца, который отправился на войну просто потому, что не мог поступить иначе.