"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— А может, ты белый человек? — спросил кавалер, делая еще шаг.
Он прекрасно видел, как черные губы доктора раскрылись, обнажая осколки желтых зубов, потом закрылись, так и не пропустив ни одного звука, затем снова раскрылись, но снова он ничего не сказал и вдруг бросил косу на мостовую и, повернувшись, пошел прочь.
— Нет уж, постой, — произнес Волков и захромал следом. — Куда ты, а ну скажи, как найти белого человека.
Доктор кинулся бежать, да бежал он совсем плохо, то ли сюртук до земли с тяжелым фартуком мешали, то ли просто
— Стой, тварь вшивая.
Но доктор только взвизгнул, залился истерическим смехом и продолжил бежать.
— Стой, я сказал, — Волков еще раз рубанул его на этот раз по ноге. Дотянулся и легко отрубил ее, словно она была из гнилой соломы. Нога так осталась на мостовой вместе с башмаком.
Доктор повалился и пополз на четвереньках, продолжая заливаться истерическим смехом, который выводил кавалера из себя, он стал догонять доктора и методично рубить и рубить того отрубая ему руки и ноги и приговаривая:
— Ты заткнешься, а? Заткнешься когда-нибудь?
Кавалер совсем не удивлялся, что доктор продолжает смеяться даже когда у него не осталось конечностей, и не удивлялся, что крови нет, а только черная жижа течет, да и той совсем мало. Кавалер уже ничему не удивлялся. Он просто хотел, чтобы это существо заткнулось.
Но доктор Утти не затыкался даже без конечностей, он лежал на мостовой лицом в камни и продолжал визгливо смеяться прямо в камни.
— Да будь ты проклят, адское создание, — сказал кавалер, наступил на голову доктора и одним быстрым движением отсек ее, и тут же брезгливо убрал ногу, побоялся, что вши переползут на сапог. А вшей на голове доктора было предостаточно.
На улице стало удивительно тихо. Только чайки смотрели с коньков крыш. Даже ветра не было. Дураки доктора тоже лежали не шевелясь.
Волков, мечом, развернул тряпку на отрубленной голове, дело ему казалось мерзким, да и меч марать не хотелось. Но нужно было выяснить, что пряталось за маской. А за ней ничего не пряталось, это была гниющая голова трупа, и все. Он пнул ее. Затем подошел к телу, там, на поясе висел красивый кошель. В первую встречу, Волков помнил это, доктор достал из него целую пригоршню золота. Разрубив кошель, кавалер ничего в нем не нашел, даже медной монеты. Трофеев не было, схватка была страшно убыточной. И кавалер, расстроенный, похромал к своему мертвому коню.
Да он устал и нога заныла сильнее, чем раньше, и настроение было отвратное, но он никогда бы не оставит седло ламбрийской работы, за пять талеров на мертвом коне. Ну, разве, что ему будет угрожать смерть. А сейчас он такой угрозы не чувствовал.
Пока дошел до винного двора, нога уже болела вовсю. Но седло он дотащил. Зайдя в лагерь, он сбросил седло прямо у в хода и уселся на ближайшую бочку, что лежала у ворот. Он тяжело дышал, стягивал шлем, подшлемник, пришел Еган, хромая,
— Мыться, — коротко бросил он, когда был раздет.
Ему принесли уксус и сарацинскую воду в ведрах, Еган и брат Ипполит стали его обмывать. Все остальные ждали, когда господин закончит омовения. Наконец, когда он уже невыносимо вонял уксусом, Еган принес чистую одежду. И тогда к нему подошел солдат, которого все звали Старый Фриззи и, чуть поклонившись, сказал:
— Господин, я, как глава солдатской корпорации, должен знать, что сталось с теми людьми, что пошли с вами? Что мне придется говорить их женам и детям?
Волков долго и угрюмо смотрел на старого солдата и, наконец, произнес:
— От души надеюсь, что женам и детям этих крыс, которых ты называешь людьми, придется их оплакивать.
Солдат и все остальные обдумывали произнесенное кавалером в полной тишине, не прося никаких пояснений. Но кавалер пояснил:
— Пока я отлучался, эти крысы не набрали воду, а выпрягли коня и сбежали. Вот и все, что ты, как глава корпорации, должен знать о своих людях.
— Сбежали? — тихо переспросил один из солдат.
— Сбежали, — рявкнул Волков, — и украли моего коня. Вонючие дезертиры.
— А где твой-то конь? — спросил Роха.
— А моего коня за восемьдесят талеров убил вшивый доктор Утти, — вдруг неожиданно спокойно отвечал кавалер.
— Да как же так? — не верил Еган. — Он же хлипкий на вид.
— Да хлипкий, но ловкий, а вот полудурки у него крепкие были.
— Значит, драка была? — спросил Скарафаджо.
— Была, — отвечал кавалер.
— А я и думаю, откуда на шлему у вас новые царапины, — сказал Еган.
— Да, попали пару раз, — отвечал кавалер.
— А ты? — спросил Роха.
— Убил из всех.
Роха кивнул головой в знак одобрения:
— Ну, хоть так за коня ответили, твари.
— Ну, хоть так, — согласился Волков и посмотрел на старого корпорала. — А с дезертиров я спрошу по возвращении в Ланн. Поволоку их в суд за конокрадство. Как ты считаешь, старик, это будет правильно?
Старый корпорал ничего не ответил, только вздохнул тяжело и подумал про себя:
«Ты еще вернись туда, господин. Неплохо было бы нам бы всем туда вернуться».
Ближе к вечеру вернулся Пруфф с еретиком и своими людьми. Он был показательно спокоен, рассказал, что за этот день они разбили часть стены и сняли одну кладку камня. Осталось две, но он думал, что эти два слоя разбить будет легче.
Кавалер рассказал ему о том, что его люди дезертировали. Он выслушал это спокойно и просто произнес в ответ:
— Такое бывает.
На том разговор и закончился. Капитан Пруфф пошел к костру есть, а Волков сказал Рохе:
— Ты не спи сегодня ночью, Хилли-Вилли пусть с тобой посидят. Как бы эти вояки не разбежались.