Иной цвет
Шрифт:
– Я вижу всех вас!-сказал я.-Вы знаете. И если хоть один из вас сдвинется с места, я обрушу на вас этот свод. И вы, минуя чистилище, окажетесь в аду.
Как легко вот таких суеверных запугать всякой чертовщиной! Честное слово, мне даже жаль их стало. Конечно, это был жесткий, но в силу обстоятельств необходимый спектакль.
Вцепившись ногтями, девчонка до боли сжимала мне руку.
Я наклонился и шепнул ей:
– Ты не бойся, ладно? Ничего со мной не бойся!
– Ладно!-убежденно
Мне показалось, что некоторые из жрецов незаметно приблизились к нам, пока мы разговаривали. Все бледно-тау-цветные, они стояли полукругом, как тогда в лесу.
– Эй, куда ты ползешь!
– грубо крикнул я.- Эй, ты!.. Я же тебе сказал! Сейчас,-шепнул я девочке,- я выстрелю. В воздух, ты не бойся.
– Страшно боюсь...- прошептала она как будто даже весело.
Я немного отошел от нее и выстрелил на ту сторону, вверх над озером.
Сдавленный гул заколыхался вслед за ударом и затих.
Подземные отшельники лишний раз уверились, что я действительно вижу их в этой кромешной тьме и никаких попыток что-либо предпринять для спасения "своих бреяных тел" больше не делали.
И вот-наконец-то!..-где-то вверху над нами, на самой вершине башни, "ведущей на небеса", что-то застучало, забрякало, зазвенело.
Над сводом, куда вонзалась эта бревенчатая башня-лестница с белымиоконцами, послышались торопливые голоса.
В далекой вышине кто-то внятно сказал:
– Ребята, вот он, по-моему, ход!.. Тут стена из бревен. Во-от... Ага!.. А тут вырез в бревне. Так он тряпкой забит... Э, нет! Это, ребята, не стена. Это дверь. Вот ручка!
– Ну и чертовщина,-ответил ему другой.- Придумают же!
Что-то там со скрежетом, сильно стали ломать.
– Не сорвись: ступеньки скользкие... Да сними
ты рукавицы! Ребята, примите ломик.
– Какая высота?-спросил кто-то.
– Да может, метров сорок,- сказал Руслан. (Я сразу узнал его голос.)-Посветите ему. Смотри не сорвись.
Где-то там, высоко под сводом пещеры, ударил яркий, ослепляющий луч света, туда-сюда метнулся по стенам вверху; по стенам же, причудливо неровным, начал спускаться ниже, ниже.
– Эй!-крикнул Руслан.-Костя, как дела? Жив?
– Нормально,-задрав голову, сдавленным голосом ответил я.-Вас сколько там человек?
– Хватит... Ребята, не лезьте же вы все разом! Гниль ведь-вся эта башня. Степан, свети! Да сними ты рукавицы! Сразу за мной никто, ребята, не лезь. А то один там сорвешься - и всех разом посшибаешь.
Сквозь веки я все явственней ощущал теплый и ровный световой фон. Я потихоньку открыл глаза. Пещеру освещал обычный свет карманных фонариков.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Я даже не заметил, как постепенно во всех окружавших меня людях почти
По скользкой лестнице внутри башни мы с Женей поднялись на поверхность земли. Когда я вышел из сеновала, у меня закружилась голова. Наверное, я слишком устал за последние дни. А может, голова кружилась оттого, что здесь был такой свежий утренний воздух-не то, что в затхлом подземелье. Или потому, что чистейший свет, разлитый над лесом по восточному небосклону, слепил меня своей прозрачной бездонностью.
Когда я снова почувствовал себя легко и уверенно, слабые тауцветные оттенки из всего, что меня окружало, совершенно исчезли.
Я видел, как и прежде! Как и все!
У меня было такое ощущение, будто я после очень долгих странствий вернулся домой. Над зелеными, близкими и далекими лесами светилась огромная бледно-палевая заря. А над ней простиралось хризолитовое, а выше бирюзовое, а еще выше - над самой головой - синее небо!
Внизу по низинам неслышно текли белые туманные реки. Вокруг зеленела трава и темно-зелено-тихие, еще не проснувшиеся деревья.
Мы с Женей медленно пошли по старой, заросшей дороге. Потом свернули и неторопливо зашагали по холму.
Девочка молчала, смотрела по сторонам, словно кого-то надеялась увидеть. У нее было такое выражение лица, как будто она что-то пыталась вспомнить.
И до чего ж она была бледна и худа. Огромные глаза да торчащие ключицы. А на скулах шершавые, розоватые лишаи.
Мы шли с ней медленно, просто так - пока "оживителей" воды извлекали из подземелья и покатам, в сеновале, что-то выясняли и уточняли. Вокруг было очень тихо. С каждой минутой лес и окрестные поляны становились светлей и теплей. На деревьях давно уже щебетали и кричали птицы. А в близкой деревне орали петухи.
– Сейчас май?-вдруг спросила она.-Или какой месяц?
– Уже июнь. А что?
– Просто так... А как вас зовут?
– Костя.
Мы с ней отошли от мрачного тяжелого сеновала метров на двести.
– Когда тебя украли?
– спросил я.
– Давно,- ответила она и задумалась.- В том году, а может, и раньше. Тогда тоже было лето... Я купалась, а потом пошла домой. И брат Диомид позвал меня в машину... А когда мы отсюда домой уедем? Я маму плохо помню,виновато улыбнулась она.