Иной разум. Тетралогия
Шрифт:
«Не вырваться. Не выжить. В чем наша вина? Мы лишь хотели заново научиться любить. Почему же нам не дали шанса? СКАД разрушен. Его аватар исчез, все уничтожено…»
Он с трудом отдышался. По коридорам катился тяжелый топот, десантные группы захватчиков высадились на верхних уровнях Цитадели и теперь планомерно прочесывали помещения, безжалостно добивая выживших.
«Они боятся нас… Беспричинно. Боятся нашей сущности, и убивают, избирая самый легкий путь решения проблем!»
Последний полупустой магазин. Два
«Чего тянуть? – безысходность, усталость и безразличие толкали вперед. – Мне все равно не выжить. Да и зачем? Битва проиграна обеими сторонами. Победителей нет».
Горечь душила.
Он бы понял, будь виной всему невежество, но нет, они прекрасно представляли, с кем имеют дело. Вот только надежда на переговоры не оправдалась. Их страх перед нами оказался сильнее!..
Он остановился у пролома в стене, выглянул наружу.
Закат догорел. Хитвар врезался в землю, развалился на части, олонги так и не добрались до нижних укреплений, их настиг очередной удар с орбиты.
Тьма наступала стремительно. Небеса темнели, огненный дождь из сгорающих в атмосфере обломков выглядел зловеще.
Тяжелые шаги приближались. Рагды, не дождавшись команды, ринулись вперед. Их тут же сбили, а вскоре массивные фигуры в бронескафандрах ворвались в разрушенный зал.
Он смертельно устал. Хотелось покоя. Пусть уже все закончится, наконец…
Движение справа. Резкий окрик. Голос надсажен, хрипл, полон ненависти.
Очередь.
Боль.
Тьма…
Он не умер. Не мог умереть, но заранее не знал этого и потому растерялся.
Тело, разорванное выстрелами, медленно осело на пол. Кровь вытекала из ран, смешивалась с водой и сажей, а он взирал на агонию молча, потрясенно, ощущая себя сгустком искалеченного сознания.
Чувства погибали вместе с телом. Боль унялась, растаяла, словно ее никогда и не было.
Мысли стали зыбкими, нечеткими. Непонятная сила удерживала их вместе, не давая сознанию угаснуть.
Это хуже, чем смерть?
Наверное, хуже. Он потерял все, но не обрел желанного покоя, окончательность не наступила, и что же делать теперь?!
Сеть.
Она еще держалась, общее информационное пространство формировали уцелевшие рагды, их поредевшие стаи больше не бросались на перехват снижающихся над истерзанной землей космических кораблей. Сейчас они кружили в отдалении, и лишь вспышки новых и новых крушений высвечивали из тьмы их скопления.
Его рассудок потянуло туда, в кромешный мрак.
Ты не умрешь , – шептал бестелесный голос. – Наступит время, и будет еще одна попытка, еще один шанс.
Он не хотел. Попытался воспротивиться, но тщетно. Сила, удержавшая его рассудок от разрушения, была холодной, равнодушной, неумолимой.
Пройдет
Все забудется.
Ты попробуешь снова.
«Я не хочу!..» – он кричал в ответ, но никто его не слышал. Обезображенное, искаженное сознание скользнуло по сети, кануло в абсолютную тьму и угасло, без боли, без эмоций, – их отсекло, как нечто чуждое, опасное, предвнесенное насильно и теперь безжалостно удаленное.
Чувства не нужны. Они лишь помеха, – промелькнули последние, меркнущие мысли.
Максим очнулся от внезапного наваждения, в совершенно незнакомом месте.
Закат уже догорел. Над городом полыхало переливчатое зарево, освещающее улицы, затмевающее свет луны и звезд.
«Где я?» – озираясь по сторонам, он заметил одинокий сгусток холодного света, медленно удаляющийся от него.
Чужие воспоминания на мгновенье вспыхнули с новой силой и тут же угасли, после них осталось лишь чувство вины, раскаянья и… имя.
Имя того, кто погиб столетия тому назад!
Ноги дрожали. Все мышцы ломило, дыхание сбилось, словно он долго и надрывно бежал, что было сил.
На бронежилете виднелись две свежие обугленные полосы. Ствол автомата был горячим!
Он проверил подсумки. ИПАМ на месте, запасных магазинов нет. Остался только один и тот полупустой.
Вокруг простирались кварталы высотной застройки. Некоторые здания превратились в руины, но часть уцелела, в них, к удивлению Максима, даже сохранились стекла!
«Сколько же времени я находился под воздействием чужого рассудка? И что он сделал со мной? Спас? Внедрился в мой разум, перехватил инициативу, зная, что любое сомнение, секунда замешательства погубили бы меня?
Почувствовал, что я не смогу адекватно среагировать на опасность, открыть огонь по истощенным безумцам?!»
Несмотря на сполохи сияния, освещающие улицы, он понимал: сориентироваться сейчас невозможно. Включать кибстек Максим не решился, а клочок бумаги, с начерченной от руки схемой, стал бесполезен.
Он заблудился.
«Нужно дождаться утра, – промелькнула здравая мысль. – Забраться повыше, откуда откроется панорама руин».
Взгляд нашел три более или менее уцелевших, возвышающихся особняком здания.
Да, иного выбора нет!
Максим взбирался все выше. Он совершенно обессилел, едва переставлял ноги, пошатывался, тяжело дышал, придерживался руками за стены. Шутка ли, с полсотни этажей пешком в полной боевой экипировке?