Инсайт
Шрифт:
Дож выглядел очень расстроенным и каким-то потерянным. Похоже, что ссора не давала ему покоя, ведь он никогда не просыпался раньше полудня. Речь его звучала искренне и Дарий смягчился.
– Знаешь, что важно, Дож? – сказал он, – важно ведь не отсутствие ошибок, а умение их признать. Я рад, что мы всё прояснили.
Дож вздохнул и крепко обнял друга.
Репетиция прошла хорошо, Электа заходила, чтобы послушать. Дож в этот день выглядел очень взволнованным и был чрезвычайно внимателен к Электе. Она отвечала ему взаимностью,
Остаток вечера Дарий провёл в одиночестве у себя в номере, погружённый в раздумья. Уже через 20 часов он сможет избавиться от своих сомнений, когда увидит друга своей невесты. Он убедится в том, что этот священник ему не опасен. Если, конечно, тот всё-таки придёт.
Дарий стоял у окна, глядя, как раскачиваются на ветру голые ветви деревьев. На город спустилась ночь и на улице зажглись фонари.
Если Электа говорит правду насчёт странного поведения священника, то ответ очевиден: он влюблён в девушку и новость о её скором замужестве стала для него неприятным сюрпризом. Верить в то, что Электа солгала, Дарий не хотел.
В дверь постучали. Дарий открыл, ожидая увидеть Дожа, но перед ним стояла Электа. Пианист потерял дар речи.
– Шафран! Тревожное чувство не покидает меня сегодня весь вечер. Я не могла оставаться на месте и ждать рассвета, чтобы увидеть тебя. Я… я взяла экипаж и приехала. Не сердись, пожалуйста!
Дарий не мог сердиться. Когда Электа обнимала его, он был полностью в её власти. Её прикосновения, её голос, волосы, пахнущие мятой, заставляли терять контроль над собой. Дарий больше не мог сопротивляться желаниям. Обоих в ту ночь поглотила страсть. Ничего подобного Дарий не испытывал ни раньше, ни потом: даже одна ночь с любимой женщиной смогла бы заменить тысячу ночей с другими.
Дарий проснулся гораздо позже обычного, совсем как Дож. Электа ещё спала, её тёмные волосы растрепались на подушке, а рядом на тумбочке лежал кусочек угля и небольшой лист, вырванный из тетради. Дарий взял его в руки, с удивлением увидев изображение самого себя, но спящего. В этот миг он почувствовал себя очень счастливым. Электа здесь, с ним, ночью она сделала его портрет – она его любит! Ни священник, ни кто-либо другой не представляет никакой угрозы для их счастья. Все сомнения вдруг рассеялись, как дым от сигары Дожа.
С лёгким сердцем Дарий оделся и подошёл к окну. Свинцовое небо казалось тяжелым, готовым вот-вот упасть на землю мощным водяным потоком. Каштаны стояли совершенно голые, а их жёлтые листья, ставшие теперь коричневыми, плотно налипли к булыжной мостовой. Вдалеке виднелись остроконечные башенки монастыря. Мир казался мрачным и неприветливым, но в душе Дария цвели крокусы: белые, жёлтые, синие, фиолетовые… Он смотрел на улицу невидящим взором, и если бы его вдруг спросили, что творится за окном, он, ничуть не лукавя, пожал бы плечами.
– Мы проспали завтрак? – сонно
– Да, – ответил Дарий и поцеловал невесту в щёку, – Но у хозяйки обычно остаётся что-нибудь, так что голодными не останемся.
Дарий застегнул манжеты рубашки и открыл ящик тумбы, чтобы достать ленту для волос. В ящике блеснуло что-то чёрное.
– Это что, оружие? – испугалась Электа.
– Это? – Дарий взял предмет в руки, – Да, это револьвер – последний подарок отца. Он отдал его дяде перед смертью, а тот честно вручил мне его в день, когда я покинул его дом.
– Необычный подарок. Но почему именно… это?
– Отец был военным. Он считал, что каждый мужчина должен иметь возможность защитить себя и свою семью в случае нападения. Будь он кем угодно: военным, фермером или, как я – музыкантом. В нашем городке частенько можно было столкнуться с воровством, мародёрством, разбоем.
– И ты умеешь им пользоваться? – Электа по-прежнему недоверчиво поглядывала на опасную штуковину.
– Конечно! Отец научил стрелять ещё в детстве, а после дядя брал меня иногда с собой, чтобы пострелять по мишеням.
– Он заряжен?
– Да, но не переживай, здесь есть предохранитель. Впрочем, – Дарий положил револьвер обратно и задвинул ящик, – он ни разу мне не пригодился. И я думаю, что никогда не понадобится, сейчас совсем другое время. И место. Храню, как память.
Одевшись, влюблённые, наконец, спустились вниз, чтобы поесть. Дожа ждать не стали и после завтрака сразу вернулись в номер, желая посвятить друг другу ещё несколько драгоценных часов.
Однако Дож не появился и к обеду.
– До выезда осталось 2 часа, – заметил Дарий, проверяя время, – Видно, Дож гулял всю ночь. Пора его будить.
Дверь в номер господина Лансени оказалась не запертой, а сам он лежал в постели. Вид его был очень бледным, а лицо покрылось испариной.
– Наконец-то ты пришёл… – с облегчением сказал Дож, увидев друга, – Кажется, у меня лихорадка, мне нужен врач.
– Почему ты не позвал меня раньше? – взволнованно спросил Дарий, – давно ты проснулся?
– Давно. Кричать у меня не было сил. Я выходил из номера утром, стучал к тебе.
– Наверное, мы завтракали, – предположила Электа, стоя в дверях, – Дарий, я пошлю за доктором прямо сейчас.
Дарий кивнул.
– Я был совсем слаб, – продолжал Дож, – лестницу мне было не осилить, поэтому я вернулся сюда, оставив дверь незапертой. На случай, если отключусь, чтобы ты нашёл меня.
Дарий положил ладонь на лоб Дожа:
– Ты прав, у тебя жар. Всё будет в порядке, не волнуйся, доктор скоро будет.
Но доктора не было. За ним отправили сына хозяйки отеля, но он вернулся с неутешительными новостями: лекарь уехал в деревню и вернётся только к ночи. Помощница в его аптеке обещала передать просьбу заехать и осмотреть больного, но случится это не раньше 10 вечера.