Инстинкт У
Шрифт:
– Так вот, подкрадываюсь я и думаю: «Ну, погоди! Сейчас я тебя!» Рывком открываю дверь, а там… - Тут Серафима Александровна залилась ярким румянцем и даже мученически прикрыла глаза – от стыда.
– Кто там? Или что там?! – испугалась АлиСанна.
– А там – Нилыч! Использует помещение по прямому назначению! – страшным голосом произнесла Серафима Александровна и одной пухлой ручкой в кольцах схватилась за сердце, а второй закрыла зардевшееся лицо.
– Какой кошмар! – посочувствовала АлиСанна.
– Правда я ничего такого не видела, конечно, только его спину. Но сам факт! – Серафима
Смотреть коллеге в глаза Лопатиной, конечно, пришлось. А куда деваться? Но они дружно делали вид, что ничего такого не произошло. А, может, Нилыч и вовсе ни о чём не знал. Он-то ведь к двери спиной был.
Вторая история была связана не столько с Серафимой Александровной, сколько с её сыном, математиком Вадимом Лопатиным. Так же, как и АлиСанна Вадим долгое время работал только предметником. Но потом ему дали классное руководство. Класс был непростым, Вадиму с ними приходилось нелегко. Апофеозом его мучений стала беременность одной из школьниц, что всегда скандал и трагедия, тем более что в их школе такого ещё не случалось. Сжав зубы и собрав волю в кулак, Вадим довёл класс до конца. К счастью, почти все его ученики ограничились неполным средним образованием и разошлись по ПТУ, ох, пардон, по колледжам.
Намучившийся с ними Вадим выдохнул. На следующий год ему дали новый класс. Ребята оказались не в пример легче предыдущих. Вадим воспрял духом. Но тут снова как гром среди ясного неба – беременна одна из учениц! На Вадима было жалко смотреть. Да ещё коллеги посмеивались:
– А не странно ли, что именно у Вадима в классах такое происходит?
Шутили, конечно. Никто Вадима ни в чём таком не подозревал. Тем более, что в обоих случаях отцы были известны и от своего участия в зарождении новых жизней не открещивались. Но Вадим и его мама, разумеется, переживали. С тех пор Серафиме Александровне и стали на каждом углу мерещиться разврат и падение нравов.
Вспомнив всё это и посмеявшись, АлиСанна отправилась искать Дашку Санькову. Расспросив её и других своих детей, она точно восстановила картину происшествия, убедилась, что не ошиблась, ничего такого криминального Дашка и не замышляла, и до восьмого урока работала себе спокойно, а потом дала директрисе полный отчёт. Но с тех пор на каждой дискотеке дежурила самолично. На всякий случай.
Жизнь шла своим чередом. В середине второго под руководством нового директора учебного года однокурсница, а теперь ещё и коллега Эллка поссорилась с директрисой и написала заявление об уходе. Но в последний момент передумала и осталась. Ушла в декрет ещё одна однокурсница и коллега, Аня Токарева, которая к тому времени стала Лопатиной. Пробки на Каширском и Варшавском шоссе стали такими, что АлиСанне приходилось добираться до работы по полтора часа против прежних тридцати минут. И она всё чаще стала задумываться о переходе в другую школу. Тем более, что и подружки-однокурсницы Ульяна с Соней предлагали объединиться и работать все вместе. Но
Узнав об идее девчонок, решил присоединиться к ним и математик Михаил Юрьевич Тихонов, а позже и Элла. Настало лето, и они приступили к поискам. Искать начали в Марьине, в котором в это время дома росли, как грибы. Поначалу поиски успехом не увенчались. Они нашли одну новостройку и даже поговорили с директором. Но дядька с трогательной фамилией Гусик оказался мрачным бородатым человеком со странным чувством юмора и малоприятными манерами.
– Я к нему работать не пойду, - решительно заявила АлиСанна, когда они вышли на улицу из неуютного тёмного кабинета, похожего на зал прощаний в крематории.
– Я тоже, - вразнобой сказали остальные.
Высокий Михаил Юрьевич огляделся и сообщил:
– А во-о-он там тоже школу строят. Пошли?
И они пошли. Но когда добрались по ямам, рытвинам и колдобинам до стройки, замерли в сомненье. Судя по всему, школу возводили по тому же проекту, что и вотчину Гусика, но добрались строители всего до второго этажа. А должно быть четыре.
– До сентября не достроят, - категорично заявила Элла.
– Да уж, вряд ли, - согласилась Ульяна.
– Ну, давайте хоть попробуем узнать, - предложила Соня.
И они пошли узнавать.
Отловленные строители сообщили, что сдать школу должны в июле (тут глаза АлиСанны и её друзей полезли на лбы), что уже имеется директор и даже дали номер телефона этого самого директора.
У Эллы первой изо всех появился мобильник. И теперь она важно достала его и потыкала в кнопки. Директор, оказавшийся директрисой, отозвался сразу же и сообщил, что временно ведёт приём в управе района Марьино, что учителя русского языка в количестве четырёх штук и математики в количестве одной штуки ему, то есть ей, жизненно необходимы и пригласил, то есть пригласила, их в тот же день подъехать к ней. Не веря в удачу, они впятером, весёлой гурьбой перебираясь через кучи строительного мусора, отправились в управу.
Директор оказалась обаятельной молодой ещё женщиной. Их она приняла чрезвычайно приветливо, попросила написать сведения об образовании, стаже и опыте работы и, пробежав всё глазами, уверенно сказала:
– Вы мне подходите.
После этого она долго рассказывала, какая необыкновенная школа у них будет. Они слушали, раскрыв рты, и ушли, чрезвычайно воодушевлёнными.
Вечером Любимый Муж спросил АлиСанну:
– Ты точно решила переходить?
– Да, - кивнула АлиСанна. – Без Марианны Дмитриевны школа уже не та, да и ездить всё сложнее и сложнее. А до Марьина нам рукой подать. Захочу – могу хоть на велосипеде добираться.
– Я представляю себе эту картину, - хмыкнул Любимый Муж, - едет АлиСанна в костюмчике, на каблуках, со всех сторон обвешенная пакетами с проверенными тетрадями на «Каме» или «Десне»…
– Ты забыл, у меня «Салют».
– Да хоть «Аист». То-то будет зрелище…
АлиСанна тоже живо представила себе эту картину и засмеялась. Хотя, конечно, ей было немного грустно оттого, что приходилось уходить из школы, где ей было так хорошо целых пять лет. Да что там… Ей было очень, очень грустно… Просто до слёз.