Интеритум. Книга 2. Кукловод
Шрифт:
Когда крылоплан сел возле дома Адриана, подняв столбы сухого травостоя и листвы, с его спины раскрутилась свернутая в рулон веревочная лестница, приглашая женщин к полету.
Зная нетерпимость этих птиц к ожиданию, они оперативно подбежали к лестнице и как можно быстрей забрались в мягкое, выложенное перьями и пухом седло, больше походившее на гнездо, и пристегнулись страховочными ремнями. Крылоплан начал разбег и, достигнув нужной скорости, с шумом размахивая крыльями, поднялся в воздух.
Проводив взглядом улетевшего крылоплана, Адриан стал размышлять о неожиданном визите, вспоминая при этом те моменты жизни, которые
После того как война закончилась, он не смог найти своего места в новом обществе. Слишком явно многие члены кланов стали недолюбливать ликвидаторов. Дело даже шло к тому, что они могли продавить законы, приравнивающие ликвидаторов к убийцам, и объявить их вне закона. Да Веспер с ними! Плевать на их маразм! Но в душе копилась обида понимания, что его предала империя, ради которой он не задумываясь был готов отдать жизнь. Единственным на тот момент вариантом было исчезнуть. Узнав об этом, Изольда и Элона пытались его переубедить, но это было напрасно. Приняв решение, он сбежал и, как он считал, скрылся довольно удачно, забравшись в непроходимые лесные чащи.
Подумав о «непроходимых чащах», Адриан улыбнуться, и в голову пришло дополнение к ним: «Очень удачно! Но не так, как это умудрилась сделать Виктория. Вот уж кто не оставил после себя ни следа, ни подарка, ни вещички, а только память».
Адриан отошел от окна, взял из корзины зайца и не торопясь начал его разделывать, при этом продолжая размышлять: «В конце концов, даже лучше, что она исчезла. Столько проблем отвалилось само по себе. Достаточно мне Элоны, которая всю душу мне вытрепала, а теперь еще одна… на мою голову с Земли свалилась, и так жестко, что даже в лесной чаще душе покоя нет».
Он уже смирился с душевной болью, хронически поселившейся в его груди, так как понимал, что он по своей сути не семьянин. Он не будет сидеть дома и смотреть в окно, или скрупулезно заниматься каким-либо ремеслом. Невозможно было объяснить, но он ненавидел стены, ограничивающие бескрайность пространства, и поэтому не задумываясь выбрал жизнь вечных дорог. А уж когда ему предложили работать ликвидатором на Земле, для него это было исключительным подарком, и это была совсем другая реальность. Элона его не понимала, она обижалась, плакала и умоляла, но он не мог переступить через себя, ведь даже здесь, живя в глуши и отшельничестве, он не сидел на месте, а исследовал все новые и новые территории. Он чувствовал, что Элона любит его всем сердцем, но ответить такими же сильными чувствами не мог. Конечно, ради нее он был готов на многое, и она для него была не безразлична, а потому он принимал ее любовь и пользовался, как это делают многие мужчины. Ему было стыдно перед ней, и это тоже сыграло определенную роль для уединения.
Поставив противень с зайчатиной в самодельную духовку, Адриан вновь подошел к окну и стал искать на звездном небе ту самую яркую звезду, которая влекла к себе и давала силу мечтам. Ему нравилось думать, что вокруг этой звезды слоняется планета Земля, и сейчас, в данный момент, где-то у себя в комнате сидит Виктория и мечтает о встрече с ним.
Зная, что его никто не услышит, он во весь голос крикнул куда-то в пустоту:
– Я не хочу быть рабом несбыточной любви!
Потом пришла в голову мысль: «А может быть, любовь – это, наоборот, свобода? Свобода дышать воздухом влюбленных, определять свои действия согласно тому, что предложит любовь, свобода мечтать,
И в унисон своим мыслям Адриан снова крикнул:
– Я буду жить, буду бороться, буду стремиться к невозможному… буду раздвигать границы дозволенного!
А потом подумал: «Хорошо, что девчонки приехали. Они правы, пора менять образ жизни».
Скорость полета была несоразмерна со скоростью езды на Эргоне, и уже через несколько часов в ночном небе, в лучах утренней зари, девушки стали различать на горизонте шпили дворца Совета, протыкающие туман.
Когда крылоплан сделал посадку возле центрального входа дворца, на специально построенную для этих целей площадку, им навстречу вышел седовласый Гор. Возле его ног крутилось маленькое коротконогое существо, которое то забегало вперед, то вставало на задние ножки, внимательно разглядывая прилетевших, то пыталось залезть на руки Гора для лучшего обзора тех, кто спускался с птицы по лестнице.
Подойдя к встречающим, женщины поздоровались, а Изольда, подхватив на руки зверька, нежно его прижала к себе и грустным голосом сказала:
– Милый Рэй! Адриан не прилетел.
– Как не прилетел? – громко пискнул Рэй и горько запричитал: – Он меня забыл и разлюбил! Я ему стал не нужен! Я не смогу без него жить. Он знает об этом и все равно не прилетел! О, я бедный и несчастный длиннохвост!
Изольда, продолжая обнимать Рэя, стала его успокаивать:
– Этого не может быть. Адриан любит тебя и обязательно приедет за тобой. Дай ему еще немного времени для того, чтобы он разобрался со своей дальнейшей жизнью.
Пока Изольда объяснялась с Рэем, Гор подошел к Элоне и стал задавать вопросы:
– Как он там, жив-здоров? Вы его вообще встретили? Что-то никаких сообщений от вас не поступало.
– Будем надеяться, что не все потеряно. Возможно, Адриан передумает и к нам вернется. Будем ждать, – бросила короткие фразы Элона и устало пошла в замок.
За ней потянулись все остальные.
Прошло несколько дней, и в небе появился крылоплан, на спине которого сидел Адриан и приветственно махал рукой встречающему его Рэю.
Глава 4
За железными дверями раздался оглушительный взрыв, вновь оповестивший о неудаче. Испугавшись покачнувшегося под ногами пола, Лизбет бросила заготовки для консервирования кабачков и побежала в сторону взрыва. С трудом открыв тяжелые двери в спальную комнату, переделанную под лабораторию, она попала под удар резкого запаха гари, а затем уже укуталась клубами дыма вперемешку с угарным газом. Эта смесь заставила ее кашлять и ладонью вытирать обильно потекшие слезы.
Она на ощупь двигалась по направлению кокну, чтобы его открыть, но быстро поняла, что окна нет, а на его месте сияет дневным светом дыра, поделенная на квадраты скелетом рамы. При открытых дверях в комнату ворвались потоки свежего воздуха, разрежая густые клубы дыма. Продолжая кашлять и не оставляя тщетной попытки разогнать дым руками, Лизбет, наконец, увидела неповрежденное, но выпачканное в саже лицо с прыгающими чертиками в глазах, жертву собственной глупости. На полу, раздвинув ноги и оперившись руками в пол, сидел молодой мужчина в рваном халате, который, возможно, когда-то был белого цвета.