Интригующее дело Механического Монстра

Макмастер Бек

Воспоминания вернулись, и Перри вскинула подбородок.

— У меня было дело.

— У нас было дело. Но это не значит…

— Ты был занят. — Перри отбросила покрывала. — И что бы ты там ни думал, я оказалась права. Лавкрафт — основной свидетель. Он видел того, кто застрелил Хоббса. Возможно, тебе стоило бы меня послушать, а не умасливать эту голубокровную пиявку. Тогда ничего бы не случилось.

Перри дрожащей рукой налила себе стакан из стоящего на столике графина. Но стоило ей почувствовать кровь, как она плюнула

на приличия и осушила содержимое жадными глотками. И наконец осознала повисшее молчание.

Гаррет выглядел так, словно она саданула ему по яйцам. Лицо побелело, а под глазами залегли темные круги. Впервые она заметила его напряжение. Он вообще спал? Выглядит ужасно, а ведь Гаррет всегда слыл щеголем. Однако теперь его медные волосы растрепались, будто он ерошил их, а одежда так помялась, словно он в ней спал.

И только теперь Перри поняла, что ляпнула. Беспечные обидные слова. С тем же успехом она могла пырнуть напарника ножом.

— Гаррет…

— Нет. Ты права. Ты чуть не умерла по моей вине. Думаешь, я не знаю? Думаешь, за последние дни я не представил себе все варианты исхода событий, размышляя, что бы случилось, не заверни я в тот туннель, где тебя нашел? — Он помрачнел. — Перри, прости, боже, мне так жаль.

От его отчаяния у Перри перехватило дух, а потом Гаррет, прикрыв глаза, прижал ее руку к своему подбородку. Жесткая щетина чуть оцарапала ладонь, и Перри сама накрыла другую щеку свободной рукой.

— Зря я пошла за Лавкрафтом в одиночку, мне следовало тебя дождаться. Я виновата не меньше твоего.

— Хотелось бы верить.

Он поднял взгляд, и от его завораживающих голубых глаз сердце в груди Перри екнуло. Чувство вины больно ранит. Перри чуть расслабилась.

— Мне тоже жаль.

После секундного замешательства Гаррет обнял ее, обволакивая запахом одежды, и прижал лицом к своей шее. Из-за его напора их тела соприкоснулись, и у Перри перехватило дыхание. Ей хотелось остаться вот так, хоть она и понимала, что это невозможно. Накатило желание, то самое, ужасное, которое она пыталась из себя вытравить. Перри закрыла глаза и позволила себе расслабиться. Всего на минутку.

Больше нельзя. Со вздохом она оттолкнула напарника, но его хватка лишь усилилась.

— Пожалуйста, позволь мне тебя обнимать, — шепнул Гаррет.

Она сдалась и расслабилась. Его прохладное дыхание овевало ее щеку, Гаррет поглаживал Перри по спине. Затем глубоко вздохнул и прижался к ее шее. От интимности позы стало неуютно. Как же Перри всегда хотелось ощутить его объятия или услышать заветные слова. Если он догадается… Эта мысль холодной каплей стекла по спине, и Перри откашлялась.

— Гаррет? Мы нарушаем приличия. На мне лишь сорочка.

— Боже, я ведь тебя и в белье уже видел. В тот раз, когда, не зная, что ты переодеваешься, вбежал в твою комнату. Я ведь не думаю о тебе, как о женщине, Перри.

Ее сердце разбилось. С резким кивком Перри отвернулась

и налила себе еще порцию крови. Конечно, ему все равно. Ну и что, что он видел ее голые ноги? Она ведь не женщина в его глазах. Перри это знала. Она старалась не показывать, что у нее на сердце и как оно всякий раз болит, стоит увидеть его с другой.

Ей так хотелось дать ему понять, что у нее есть потребности и желания. Отдаться горевшему в сердце томлению… Поцеловать Гаррета…

Вместо этого она выпила вторую порцию, затем третью. Нельзя рисковать. Что, если он ее высмеет? Или, того хуже, виновато посмотрит и попытается пояснить, что не разделяет ее чувств?

Никогда.

Она никогда ему не признается. Просто похоронит чувства глубоко-глубоко, чтобы больше не было больно. А если все же пострадает, то сделает вид, что все в порядке.

Конечно, Гаррет не заметил ее терзаний.

— Ты видела, кто тебя ударил?

Перри едва помнила произошедшее, поэтому отрицательно покачала головой.

Напарник вздохнул и вытащил из куртки узкую коробку, перевязанную красивой ленточкой.

— У меня для тебя подарок.

— Что это?

— Подарок. Люди дарят их друг другу, обычно с целью…

Перри развязала ленточку.

— Ой, как… — У нее перехватило горло. Изумительно. Она развернула упаковочную бумагу и достала из ножен шотландский клинок. Тонкий, длиной в двадцать сантиметров. Такое оружие легче вонзить между ребер, чем обычное. Перри покатала его в пальцах, привыкая к весу и ощущая баланс.

Гаррет забрал клинок и вернул его в ножны.

— Я собирался подарить его тебе на день рождения, но мне показалось… — Он пожал плечами. — Его можно спрятать под корсетом. — И показал, как именно. Перри не могла оторвать глаз от его лица, но Гаррет ничего не заметил.

— Спасибо, он чудо. Самый красивый подарок на свете.

Гаррет улыбнулся в ответ.

— Знаешь, я думал подарить тебе ленточки, духи и безделушки, но когда увидел этот кинжал, понял: он то, что надо для леди-убийцы. Ну а если серьезно… — Он снова отвел глаза и перестал улыбаться. — Тебе нужна защита, когда меня нет рядом. Обещай, что всегда будешь носить его с собой.

От уязвимости его взгляда у нее побежали мурашки.

— Мне кажется, ты головой стукнулся, — попыталась перевести все в шутку Перри. — Считаешь меня дамой в беде.

— Я не обольщаюсь, — возразил он. — Но даже самые опытные профессионалы могут попасть в беду, а я не хочу, чтобы с тобой снова что-то случилось.

— Ты не сможешь защитить меня от всего мира.

— Я попытаюсь, — хрипло пообещал он и отвернулся, будто пока не мог смотреть ей прямо в глаза.

Перри тоже отвернулась, ощупывая кончик кинжала. Что сказать? Их беседа затронула весьма скользкие темы. Подарила надежду предательскому сердцу, хотя известно, что надежды нет.

Кашлянув, Перри спросила: