Иоанниты
Шрифт:
Могу его понять.
Прошло около часа, на протяжении которых мне приходилось спрашивать, Андре – дерзить, а Дюкарду – бить. В итоге всем стало ясно, что это бесполезно.
– Воду не убирать, – распорядилась Виктория, когда я встал с табурета. – Кормить и поить его сегодня не стоит.
Пленник оскорблённо раздул ноздри и попытался вернуть надменное выражение на порядком покалеченное лицо. Мы оставили профессора в стороне – пора искать другие ключики.
Банда собралась возле верстаков Адама и Дени: те уже успели
А пока я вкратце опишу, что же за страшилище начерчено рукой Ремапа: нечто цилиндрическое, имеющее массу деталей-ветвей, тянущихся в разные стороны. На части этих ветвей заметны следы для болтов, следовательно, штука является всего лишь деталью для чего-то большего. Много медных проводов, катушек, говорящих о неминуемом использовании электричества. В основном катушки сосредоточены внутри главного цилиндра. Окольцованный катушкам, в самом центре пролегает цилиндр гораздо меньшего диаметра. Он полый, в него можно вставить спицу, не толще.
Если вашему покорному слуге не изменяет память, Креже как-то жаловался Пито на чертежи Ремапа.
– Итак, разобрались с этим? – кивнула Бестия на стройные каракули.
– Если б соображали в электродинамике, сказали бы что-то толковое, – виновато пропыхтел Дени. – А так это тёмный лес для нас.
– Нет, ну кое-что очевидно, – сказал Адам, сделав руками так, словно удерживает невидимый шар, – катушки не связаны между собой, электричество подаётся на каждую отдельно…
– И что нам с того? – перебил коллегу усатый ворчун. – Мы же всё равно ровным счётом не понимаем, зачем это сделано.
– Но я хотя бы делаю какие-то наблюдения.
– Покороче с этим, ребята, – одёрнула их Виктория.
Оба изобретателя замялись, продолжать пришлось Дени:
– В центральном узком цилиндре присутствуют четыре зажима. Что-то очень тонкое вставляется туда и фиксируется. Судя по расположению зажимов, эта штука должна быть примерно такой же длины, что и прибор.
– А это сколько? – брякнул Роде.
– Сантиметров двадцать пять или около того. Вряд ли вставляют несколько… предметов, думаю, это одна длинная хрень.
– А может эта штука таким образом крепиться к чему-то ещё? – склонилась Виктория ниже над чертежом. – Вы говорили, что тут полно отверстий для болтов…
– В том-то и дело, что если крепить, то проще и надёжнее использовать болты. А если что-то вставить в цилиндр, то прикрутить его негде. Или эта другая деталь должна быть какой-то невообразимой формы. Не думаю я, похоже, что туда именно что-то вставляется, какой-то тонкий стержень…
Настало время и мне поделиться
– Я слышал, как Креже упоминал чертежи Ремапа: этот прибор используется для сборки чего-то такого, в чём задействован ещё красный уголь, он ещё говорил, что у этой штуки неудачная форма.
– А толк углю от электричества? – нервно пожал плечами Адам. – Насколько мы поняли, уголь ловко испаряет воду, больше ни на что не годен.
– Это нелогично, – повёл Дени моржовыми усами.
– Что именно? – повернулся к нему Адам.
– Присмотрись ещё раз к этой штуке – тут чуть воды плеснёшь, и всё повылетает из строя.
– Ну да, электричество оно же в воде… А с другой стороны красный уголь… Ты уверен, Август?
Я кивнул: слова Креже я запомнил очень хорошо.
Адам вернулся взглядом к чертежу и недовольно нахмурился:
– Тогда это всё равно, что делать лопату из бумаги. Вайлиа.
– Согласен: воду и электричество вместе и представить сложно, – уверенно заявил Дени.
Что-то уж слишком уверенно для людей, слабо разбирающихся в электродинамике.
– Но, тем не менее, такую ерунду собирают на заводе Креже, – глухо подал я голос.
– Насчёт него ничего нового? – спросила своих ребят Виктория.
– К заводу и не подберёшься, – резюмировал Паттер впустую потраченные на разведку дни.
До чего же хорош Монарх… Замки у него крепкие, и сейчас они висят на всех дверях, кроме маленькой калитки. Славно, что в этот самый момент моя дочь вспомнила именно о ней – о самом конверте, вернее об адресе на нём:
– Что насчёт улицы Десятого Часа? Никто не вспомнил?
– Вспоминать нечего, – увереннее, чем накануне ночью, заявил Штиль, – улица заброшенная, там кроме бомжей и искать некого.
– А тридцать второй дом?
– Не скажу точно, но стояла там типография лет десять назад. Не исключено, что именно в тридцать втором доме.
Когда наверняка не можешь сказать, приходится ходить и проверять. На самом деле, последовавшее прямо за этим распоряжение дочери оказалось более чем предсказуемым:
– Тогда собираемся и выходим через час. Мне нужны два добровольца.
В который раз отдаю должно муштре Виктории: долго искать компанию не пришлось. Почему-то вспомнился Истериан, который в приступе очередного каприза не двинул бы и пальцем, будь он на месте бандитов, окружающих меня.
В итоге нас оказалось четверо: я, Виктория, Адам и Дюкард. Меня обеспокоило присутствие последнего, так как вместо него избивать Андре будет кто-то ещё… попади он в лапы Штилю, не ручаюсь, что встречу профессора живым. Я ещё не потерял надежду развязать ему язык.
Дождь пошёл-таки. Бог, может быть, услышал мои молитвы, но решил, что ему показалось, и обрушил на Фанек холодную капель. Дождь мелкий, жалкая пародия на плотные ливни Гольха, но мне и его хватило, чтобы почувствовать себя погано.