Иоанниты

Жилин Сергей

Мы брели по сужающимся улочкам в самые глухие места Чудо-города, а я окончательно потерял из виду хвоста. Шёпотом перебросился фразами с Викторией, но та уверенно заявила, что тот всё ещё неотступно следует за нами. Смелый гад, потому как, будучи человеком, в одиночку я бы в трущобы Фанека не сунулся.

Следовательно, он даже опаснее, чем я предполагал.

В какой-то момент мы свернули в переулок и остановились. Банда повыхватывала оружие, мне надо бы не отставать. Щёлкнули взводимые курки, Виктория быстро раздала команды:

– Дюкард, обойдёшь его слева, я –

справа. Август, Адам, встретите его здесь. Не потеряйте ту штуку.

И она с бородачом разбежались, нырнув в еле заметные щели, коими так богат Чудо-город. Мы с Адамом отошли с дороги, укрывшись за кучей гнилых поленьев. Из ближайшего дома тут же высунулся толсторожий хозяин дров, но я просто ткнул ему в лицо пистолет, и он передумал ругаться. Убрался, как перепуганный заяц.

Я удобно пристроился, хорошо видна улица, по которой должен пройти неизвестный. Отсюда же можно приложить его огнём, что, чуется мне, будет очень даже нелишним.

– Как думаешь, это человек Монарха? – тихо пролепетал Адам, осторожно высовываясь из-за поленьев.

– А кому мы ещё нужны?

– Ну, наша банда многим не нравится…

– Я, если на то пошло, тоже.

– Ха-ха, это кому, например?

– Есть в Гольхе целая организация, они тоже демонов убивают. Вот им всем, а там несколько тысяч сотрудников, – прямо-таки хвастливо ответил я.

Адам посмеялся, но до жути не вовремя: прямо в этот момент из-за угла появился тот самый подонок и выхватил оружие. Нас он не заметил, а принялся стрелять туда, откуда его должна была прижать Виктория.

Ему дали пальнуть дважды, прежде чем Бестия ответным выстрелом погнала его прочь с улицы. Он кинулся точно от нас, так что пришлось выскакивать из-за поленьев и стрелять вдогонку. Я был близок, но промазал, а гад уже втиснулся в узкий проулок.

Ноги понесли меня вперёд, страха получить пулю никакого. На ходу я попытался дать точный выстрел, но угодил в стену более чем в футе от убегающего. Он пропихнулся меж домами и огрызнулся револьвером, к счастью, тоже не блеснув меткостью.

Я нырнул следом, буквально расталкивая хлипкие домики плечами. Проскочив на задние дворы, я тут же вынужден был совершить грациозный прыжок и нырнуть за высокое ржавое корыто – ублюдок устроил мне засаду. Свинец наполнил свистом воздух, где-то вокруг меня закружилась смерть.

Высунув руку из-за укрытия, я пальнул наудачу, но тут меня поддержал кто-то со спины, надо полагать, Дюкард. Его огонь вынудил неизвестного свернуть удочки и дать дёру. Выглянув из-за корыта, я краем глаза заметил, как он скрылся в соседнем переулке.

Подскочив, я бросился по параллельному, спотыкаясь о всякий хлам. Чувствую себя крысой в лабиринтах Чудо-города.

Я настиг беглеца на очередном пятачке. Он своевременно обернулся, мы встретились лицом к лицу и тотчас приняли решение открыть стрельбу. Двигаясь боком, я принялся разряжать обойму в гада, меж нами оказалось сушащееся бельё, сквозь которое пришлось палить наудачу. Оба мы в этом не преуспели, так как оба продолжаем неистово стрелять, а не падаем замертво.

Когда щёлкнул опустевший пистолет, я отступил назад, ввалился

в первую подвернувшуюся дверь. В домике меня не встретили руганью и картечью, так что я смог спокойно заняться перезарядкой.

Затем выглянул из-за косяка, разглядел, как неприятель старательно впихивает патроны в барабан револьвера. Думал застать его врасплох, но он до обидного быстро управился. А тут позади него на крыше объявилась Виктория. Чёртов шпион расслышал шум над собой и вскинул оружие – они с дочерью обменялись выстрелами, и неизвестный кувырком ушёл под защиту навеса.

Завершив перекат, он вышиб с ноги дверь и ввалился в дом, одновременно принявшись простреливать крышу. Виктория сноровисто отскочила от летящих снизу пуль, перескочила на соседнюю крышу и дала пару свинцовых ответов.

Я кинулся настигать неприятеля, держа на прицеле дверь, куда он ускользнул. Войдя в дом, я оказался почти в кромешной темноте, в тесных коридорах и комнатах вообще невозможно ориентироваться, не говоря уже о передвижении. Но каким-то чудом я прошёл сквозь убогое жилище и вывалился на улицу.

Беглец оказался слева – знатно улепётывает! Я кинулся следом, понимая, что у меня почти нет шансов догнать длинноногого. Тогда должны помочь пули, вот только на ходу попасть никак не получается. Неизвестный палит в ответ, но безнадёжно мажет, а тут ему наперерез вываливается Дюкард и накрывает кучным огнём. Пули вскользь проходят по плечу и боку убегающего, но, судя по всему, раны несерьёзные.

Дюкарда подводят рано кончившиеся пули, так что раненый противник загоняет его обратно в переулок своей стрельбой. Тут он кидается на другую сторону улицы. Я решаю поддать ходу, настичь и выстрелить наверняка.

Он скрывается в переулке. Когда я ныряю следом, он оказывается уже верхом на заборе и вскидывает навстречу мне револьвер. Я укрываются за углом здания, и выстрела не следует. Высунув голову, я обнаруживаю, что беглец уже скрылся на той стороне, а тут вдруг мимо проносится что-то белое – это Виктория стремглав долетает до забора и перемахивает через него.

Я разбегаюсь, но в этот момент проклятая боль в ноге напоминает о себе в самых невыносимых красках! Сильно захромав, я прыжками добираюсь до забора и оседаю, привалившись к нему. Боль такая, что дышать трудно, даже голова резко закружилась, а во рту отчётливо чувствуется вкус рвоты.

Ко мне уже бежит Дюкард. Я взмахами руки объясняю, что со мной всё в порядке, а ему лучше бы заняться погоней. Тот кивает и с трудом штурмует забор (при его-то комплекции это объяснимо). Вдалеке Виктория с неизвестным обмениваются выстрелами.

Предприняв бессмысленную, наказавшую меня болью, попытку подняться, я понимаю, что для меня погоня закончилась.

Вот и Адам подтягивает, пропустил всё веселье. Хотя бы поможет мне добраться до дома.

Я успел доковылять до берлоги банды, забинтовать ногу, будь она неладна, и даже вкратце пересказать, чего мы добились, прогулявшись до бывшей типографии. Только после этого вернулась Виктория, помогая идти Дюкарду, вся голова которого оказалась в крови, несмотря на обилие перевязок.