Ипостась дракона
Шрифт:
Абсолютно все партии, будь то шашки, домино, го, остались за драконом. Авантюра удалась! Стопроцентное поражение цели, пусть теперь злорадствуют неудачники; факт же остаётся фактом – титул вице-чемпион Эгоплеромы по всем представленным дисциплинам звучит стильно!
– Гоор, – Алекс привстал и вновь опустился в дубликат любимого кресла, размещённого в пещере специально на случай аудиенции возле сталагмита, облюбованного драконом и лишь по этой причине использованного инвентарём турнира. – Что происходит?
– Настольные игры, – небольшая речевая пауза, –
– Да!
– Хорошо. Не лучше ли один раз увидеть…
Мир съёжился, словно подвергся изучению через неплотно сжатые кулаки, пародию на подзорную трубу. В образовавшемся пятне повышенной резкости Алекс узнал себя, застывшим над шахматной доской, завершающим ход отрывом пальцев от передвинутой пешки. Затем, без видимых на то причин, пятно размножилось по всей разбившейся на соты панораме так, точно Алекса на посту наблюдателя сменило нечто с офсетным зрением. Картинки в сотах пришли в движение, превратив одиночную партию в групповой турнир.
Соты, транслирующие победу Алекса, пустели одна за другой. Теперь панорама событий зияла огромными беспроглядными дырами многоугольников, теряя целые сектора. В кульминации стоп-кадр единственно верного хода дракона, перемещённый в эпицентр морока, вновь оживил чехарду. Так продолжалось до тех пор, пока успех Гоора не распространился на всю плерому.
Молчание длилось достаточно долго, дабы возникшая у Алекса решимость – поддаться порыву, встать и уйти – угасла:
– Гоор, – прервал тишину вопрос, – почему поиск вариантов, ведущих к твоей победе, заканчивался на первой же удачной попытке? Я настолько предсказуем?
– Брось, – открестился Гоор. – Матрица с реальности, где исходная точка – твой ход, помещённая в параллельный поток ускоренного времени, позволяет методом перебора возможных вероятностей найти желаемое решение. Известный в Эгоплероме алгоритм «Дракона Гоора», – пустил кольцо дыма, – ты нечто подобное проходил в начальных классах на уроках математики.
– И? – произнесённый союз настоял на продолжении.
Дракон не стал сопротивляться. – Реальность идентична событиям, произошедшим в изменённом течении времени, при отсутствии внешних раздражителей, в нашем случае данное условие практически гарантировано.
– О каких раздражителях речь? – прозвучал наводящий вопрос.
– Любая сторонняя сила, обладающая волей…, здравым смыслом, – дракон с трудом подобрал семантемы из кладовой словарного запаса Алекса, – позволяющая сделать с неё отпечаток реальности, помыслов и желаний. В Эгоплероме, как ты понимаешь, нас таких двое, и одна в перспективе и сейчас вмешаться не может.
– То есть, понял я правильно? – уточнил Алекс, – виртуальная машина времени сработает без погрешностей только в случае, если это касается одного разумного, если двух и более, то надо совмещать снятые с них отпечатки, иначе – прогноз погоды от гидрометцентра?
– Нет, – растолковал дракон, – с точностью наоборот, отделить горох от чечевицы, – и тут же сделался серьёзным, – я подобным методом
– Скажи, есть ли способ разместить в пространстве изменённого времени материальные объекты?
Тут дракон с подозрением покосился на собеседника, сменившего тему. – Нашёл тому применение?
– Не знаю, – честно ответил Алекс, – но обязательно найду, мысли, как мальки, не застревают в нейронных сетях, а на удочку ловить, уволь, не любитель.
– Пространство, где ход времени изменён, – начертил когтём круг на песке, – не определяется видимыми либо иными значимыми границами. Любое пространство, – сдул чертёж, – бесконечно по определению. Вложенные друг в друга, точно куклы русской матрёшки, одно или несколько не имеет значения – существуют симультанно, то есть единовременно. Перемещение объектов допустимо через червоточину, назовем её шлюзом, равно как и их материализация.
– Стой, стой, не спеши! – Алекс задумался, постукивая указательным пальцем по кончику носа. – Разумное существо, воспользовавшись порталом, э-э… шлюзом, способно перейти в пространство изменённого времени?
– Ты – «да», я – «нет», – красноречивый жест дракона попросил Алекса унять возбуждение и дослушать, прежде чем вопрошать. – Точнее, я – тоже «да», но это разве что от нечего делать. Будучи хронос-эталоном Эгоплеромы, подпространство, где нахожусь, – ключевое, остальные же относительны. Согласно воле твоей, – осклабился.
Алекс припомнил, как, проектируя смену времени суток, секундой выбрал промежуток между ударами сердца дракона, вряд ли это послужило причиной зазнайства последнего, но углубляться в предмет не стал.
– Пространства изменённого времени далеко не параллельные миры, как оно мыслится, тут сплошные различия. Помнишь первую встречу, когда ты распахнул ясельные ворота?
– Да уж, – Алекс усмехнулся, – предлагаешь забыть?
– Аналогично будет с каждым подпространством, – ответ дракона не шутил, – за порогом шлюза беспробудный морок, другими словами, всё как всегда, разницы не узришь.
Над невысоким постаментом булыжного камня, возле причала дома Алекса, прямо у кромки воды, свободно парила, словно в антигравитационном поле, дверная коробка из маренного дуба с установленной дверью того же дерева, три петли, ручка-кноб с фиксатором под правую руку – строгий выдержанный стиль, ничего лишнего. Не обошлось и без классического атрибута, резинового коврика, на треть уходящего в щель между булыжником и порогом.
В глубине короба, на фоне водной глади озера, стоило дверь распахнуть, начинал просматриваться прорубленный в песчанике туннель, протяженность коего могла бы поведать о многом. Например, об истлевшей груде и оттого пришедших в негодность примитивных инструментов, хлыстов, пропитанных кровью рабов, о стонах, пугающих в полнолуние волков. Да, таковой казалась атмосфера в шурфе, но, будучи характеристикой новодела, скромно молчала в тряпочку. В точке поворота туннель освещался парой факелов, бросающих копоть на потолок.