Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
Вода лилась не переставая. Одежда давно намокла, и юношу тут охватила дрожь от холода. Спустя пару минут кто-то выключил кран (или душ?). И деловито спросил:
— Ну, что, протрезвел?
Юноша начал вытирать глаза кулаками. Четкость постепенно возвращалась, и он поднял голову вверх. Сначала ослеп от яркого света маленьких лапочек на потолке, но потом глаза привыкли. На него, вниз, смотрел Вячеслав. Сам он оказался лежащим в большой ванне, в мокрой одежде и ему было довольно холодно, аж зубы стучать начали.
— Н-да-да-да…
— Тебе везет, —
На лице юноши было не написано ни одной эмоции. Вращаясь и, по сути, кипя в одном котле с министрами, важными генералами и другими людьми, начинаешь играть и скрываться под маской. Малейшее проявление эмоции — шах и мат. И то, что тебя помимо сбрасывания с доски могут еще при этом ликвидировать, решив, что ты бесполезен и больше не нужен… Сейчас Невилл, зная своего друга уже много лет и как облупленного, сказал бы — Вячеслав Вячеславович Рогозин устал. Просто устал. От всего. От попыток на него надавить, от угроз и постоянного требования от него результатов, от бесед и «подковерных» интриг. От просчета каждого своего шага и дальнейшего развития событий…
Устал…
— Слав… Прости… Я не подумал…
— Невилл. Ты не идиот, и прекрасно умеешь думать сам. Просто… Понимаешь… Видеть как ты, наш друг, вот так просто спиваешься… Невыносимо… — Рогозин закурил, щелкнув своей зажигалкой. Хотя он всегда, сколько помнил Невилл, курил исключительно на балконе или на улице. — Нам, ко всем неприятностям, не хватало только тебя…
Струйка сизого дыма ушла прямиком в вытяжку ванной, чтобы пожарная сигнализация не сработала прямо сейчас. Долгопупс знал — направление дыма изменило легкое заклинание ветра, изучаемое еще на самом первом курсе ими у Флитвика…
— Прости… — прошептал он. — Я не хотел…
— Знаешь… Мертвым — оставь мертвое, а живым — живое. Пусть упокоятся в мире, когда мы найдем их прах или кости…
— Но я хотел…
— Я знаю, чего ты хотел для них. Эвтаназии.
— А теперь я даже не знаю… Смог ли я? — Невилл закрыл ладонями лицо и горько разрыдался.
Он, сквозь свой плач, услышал, как Рогозин-младший спрыгнул на пол, потом его шаги и его спокойный, даже ледяной голос прервал его рыдания:
— Больше ни капли. Ты бы не смог…
За стеклянной перегородкой, только с одной стороны видимой, сидело сразу несколько человек. Вячеслав Рогозин сел на стул за крепкий дубовый черный лакированный стол, предназначенный им для допросов тет-а-тет. Он был в закрытой комнате с двумя дверьми.
Его день начался.
Перед ним был ноутбук в открытом виде; еще был графин, наполненный водой и два пустых стакана. На коленях привычно лежала черная кожаная папка с бумагами и прочим материалом. Также перед ним был, прямо напротив, поставлен с другой стороны стола, еще один стул. Только тот был как бы влит, вдавлен, прикручен к полу намертво.
Настояли.
— Кто у нас сегодня? — небрежно поинтересовался Грюм у Боунс. Они оба находились не в своеобразной допросной, а по ту сторону стекла. Та полистала пергаменты, затем нашла в куче ранее принесенных дел нужное, и прочитала:
— Антонин Долохов. Пойманный при облаве, в пивной…
— Ха!
Тут дверь перед Рогозиным открылась и двое мракоборцев втащили скованного цепями мужчину в рваной и грязной мантии, «положили» на стул.
— Свободны, — коротко проговорил им с кивком Слава, — оставьте нас с гражданином Долоховым наедине…
— Он опасен…
— Я знаю, идите…
Три часа допроса. Сотни, если не тысячи завуалированных оскорблений, угроз… Вячеслав спокойно закрывает папку, а обвиняемого, чья вина в ходе всех исследований представленного материала была доказана, уводят далее в камеру. Тот шипит, но вырваться не может.
Осушает залпом стакан воды. Только сейчас в этот момент чуть расслабляется, и глядит через стекло на миссис Боунс и на Аластора Грюма. Грюм берет свою палку и стучит по стеклу три раза. Юноша кивает, и берет черную папку. И выходит из своеобразной допросной.
— Как?
— Этот поганец должен получить свое… — прорычал Грюм. — Но ты знаешь, что с тюрьмой и содержанием таких заключенных у нас проблемы…
— Я остаюсь при своем мнении. Пусть содержатся в камерах и колониях общего режима… — Рогозин отвел глаза. — Я все понимаю, но в связи с происходящем нам всем пришлось отложить в долгий ящик статус секретности… Иначе мы попросту не выживем… Но кое-что нам этот Пожиратель все же сообщил полезное…
— Что же?
— Что в ближайшее время ожидается нападение на Министерство и в частности — на министра магии…
— Сла-а-ав… — Полумна распустила завязанные в тугой пучок светлые волосы. — И что ты думаешь обо всем этом?
— Это будет финальный аккорд… Как он думает…
— Но у тебя же есть план? Слав, скажи… — требовательно проговорила девушка, ложась рядом.
— Есть. Но тебе лучше его не знать… Как проходят опознания? — повернул он голову к ней.
— Тяжело… — Лавгуд отвела глаза. — Этим занимаются уже молодые девчонки…
— Сколько…
— Опознали? Около трехсот. Восстановление личности идет трудно… Еще помимо магии мы применяем и аппарат Невилла, да еще и наша собака наравне с другими служебными трудится…
— Да, это все и в совокупности… дает результат… — Луна сонно зевнула.
— Спи, моя лунная, спи… Путь в этот день хотя бы кому-то из нас приснятся добрые сны…
Девушка заснула очень быстро — умаялась за день. Рогозин позволил себе в е отношении немного: коснулся ее губами (она сквозь сон довольно улыбнулась) и погладил ее по волосам…
====== Цикл «Темные воды». Проникновение. ======
– …Итак! — объявил директор школы Хогвартс, — всем новичкам — добро пожаловать! Старой гвардии — мой горячий привет!