Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
====== Цикл «Темные воды». Ад здесь. ======
— Даже поверить не могу, что сейчас лето… — тихо проговорила Полумна, глядя из окна на улицу.
Они все, все пятеро, сняли дом в центре Лондона, и установили в нем круглосуточное дежурство — внизу и наверху, где был лучший обзор улицы и соседних домов. Экзамены позади, а в гостинице ночевать не вариант — персонал мог сдать… Да и опасно было расходиться по своим домам и по одиночке. Приехав после школы, они на три часа остановились в Дырявом Котле, пока Невилл искал объявления по интернет-сети о сдачи дома на лето
— Лето… — тяжело вздохнул Невилл, не отрываясь от экрана ноутбука. — Но радости я не вижу… Эти нападения… ни уму, ни сердцу… Слишком мелкие, странные… По слухам, что-то весьма серьезное готовится…
— Оборотни пытались узнать, но, по все тем же слухам, только внутренний круг знает… и верхушка, главы… Лорд тщательно проверяет своих слуг — не говорит низшим… — изрек Слава, занимаясь с гантелями, пока была свободная минутка перед ужином,
— Давайте о более приятном, — спустилась по лестнице ко всем, находящимся в гостиной молодым людям Гермиона. Коротко стриженные волосы чуть отросли; теперь она едва ли когда-нибудь снимет с себя штаны в обтяжку маскировочных тонов и куртку цвета хаки, — как вы оба проведете свое шестнадцатилетие… Оно ведь уже через неделю…
— Даже не напоминай, — бросил Рогозин, как истукан теперь стоя у специально занавешенного окна. Рука небрежно гладила по рукоятки снайперской винтовки. — Что…
Джинни вышла из кухни, держа навесу сковородку, на которой что-то заманчиво щелкало, и крикнула:
— Ужин на столе!
Действительно вкусные запахи плыли из кухни. Дежурство было организовано не только дому, но и по кухне. Но дни, в которые на кухне готовила Полумна, не очень-то любили… Готовка у блондинки шла… так себе. Гермиона вообще старалась в такие дни на кухню не заглядывать, обходясь кефиром или ряженкой с фруктами из ближайшего маркета.
На журнальном столике, который был весь захламлен газетными номерами, письмами и какими-то свитками, была втиснута пепельница, пачка сигарет и пока закрытая бутылка водки с двумя гранеными стаканами. В гостиной был большой диван, который занимал всю стену — он дико нравился всем трем девчонкам, два кресла, которые исключительно занимали парни, журнальный столик, о котором говорилось выше и в центре — фальшивый электрический камин, который они никогда не включали. По стенами развешены картины Лондона и его пригородов. Так же на полу лежал почему-то ярко-синий ковер, на котором было видно все следы, и который жильцам-съемщикам дома приходилось драить не менее чем раз в неделю.
Все, кроме Вячеслава, потянулись на кухню. Тот придвинул к окну складной стул и уселся на него, стараясь игнорировать свой голод. Нет, он знал, что ему оставят вполне достаточно еды, но хотелось все-таки присоединиться к ним и провести вечер всем вместе.
Но он не может так рисковать. Особенно своими друзьями. Если у тебя сейчас под рукой нет оружия, то значит — ты труп…
На сердце стало тяжелее в разы. Как бы ему сейчас хотелось
Но всего этого может попросту не быть, если он проявит слабость. Он не даст в обиду никого слабого…
Рогозин из внутреннего, потайного кармана куртки вытащил фото свой приемной матери. Дрожащими кончиками пальцев он провел по ламинированному куску бумаги, и ощутил, как дико он по ней скучает. Он бережно спрятал фотографию обратно. Интересно, она сама скучает по нему? С другой стороны у нее есть любимая, хоть и трудная, работа, любящие ее люди, ее отец — его дед… Николай Петрович, свои чувства к которому она, наконец, приняла и поняла…
— Слава? — раздался позади ласковый голос, мгновенно вырвавший его из череды мыслей, и возвращающий в настоящее. Рука на рукоятке винтовки нервно дернулась. Несмотря на то, что голос он узнал, он простонал:
— Луна, — с умоляющими интонациями проговорил он, поворачиваясь к ней, — сколько можно раз говорить: если я на дежурстве, то не стоит отвлекать меня таким образом! Я же руку держу почти всегда на курке!
— Но сейчас ты задумался! И рука покоится в другом месте.
— Я виноват. Этого больше не повторится. — Коротко изрек парень. — Обеща…
— Слава… Я же видела, как ты прячешь фото… — перебила его Полумна, глядя в его зеленые глаза своими серыми. — Не смей этого хотя бы отрицать — ты скучаешь…
Юноша молчал. Она подошла ближе.
— Ты меня так давно не целовал, — проговорила она, беря его за левую руку. Рогозин как-то с удивлением глядел на то, как его рука легла в руку его девушки. — Я скучаю…
Рогозин устало закрыл воспаленные от бессонницы глаза. И тут же ощутил прикосновение горячих губ Полумны к своей коже — к шее.
— Лу-на-а-а, — протянул он, моментально отпуская ее руку, и отворачиваясь от нее, при этом стараясь не глядеть в ее сторону. — Хватит… — предостерег он ее. — Моя смена еще не кончилась.
Девушка не стала возражать. Поняла, как он устал, встревожен и думает-думает-думает…
Она покорно ушла снова на кухню, к оживленно обсуждающим что-то там друзьям. Веселый смех, шутки, рассказы лились друг от друга как из рога изобилия. Молодость — она везде молодость. Даже несмотря на то, что все видели в этой жизни теперь уже не только радость, но и горе…
Ночью всегда тихо и темно. Ночь — его время.
Невилл, запуская коды на компе, тем самым проверяя написанную им программу, уставился в окно. Сегодня службу ночью несла Гермиона, и можно было лишний раз не беспокоиться — верная подруга его не сдаст. Жаль, что она только глубоко зациклена на одном человеке, и эта привязанность еще не прошла.
Даже Рогозин пока не подозревал, что тот курит. Курил друг не постоянно, а от случая к случаю. Обычно — по ночам…
— Я на балкон, — проговорил Невилл в пустоту гостиной. Тень, что стояла в углу, почти неотличимая от темноты, отделилась от черной, в темноте, стены и кивнула, не снимая капюшона с лица: