Ipso jure. /лат. «В силу закона.»
Шрифт:
— Да уж… Прелесть, — Рогозин метнул не очень-то довольный взгляд в строну Полумны. — Итак, чем мы будем заниматься на этом курсе, господа?
— На этом курсе, — мигом затараторила Гермиона, — есть парочка новых предметов… Среди них — артефакторика…
— Да, я читал об этом… — Рогозин вытащил свиток, где были указаны учебники и предметы, — меня она тоже интересует…
— А я, вот, — Невилл с грустью глянул на пергамент, — и не знаю, что выбрать. Я, ведь, и в обычных — полный профан, а что уж говорить о новых!..
— Нев, ты узко направленный специалист, —
Поезд, издав гудок, отчалил от станции, на которую прибыл, высадив всех детей. Рогозин вместе с остальными понял, что им предстояло ехать в этот раз не на лодках, а в каретах… Девочка погладила запряженного фестрала по холке. Тот заржал, откликаясь на ласку.
— Давайте, сядем…
— Отойди, полоумная! — невесть откуда появившейся Малфой «со товарищи», с силой оттолкнул девочку, да так, что та влетела прямо в руки Славе. — Это наша карета!
Крэбб и Гойл, верные «телохранители» блондина, открыто показали свои мощные кулаки. Невилл переступил с ноги на ногу.
— Малфой, — проговорил Рогозин нарочито спокойно, — не нарывайся… Не стоит обзываться… Опасно. Для здоровья.
— А ты не вставай у меня на пути, Рогозин…
Палочка в мгновение ока оказалась в руке у парня; Гермиона с трудом перехватила рукав мантии уже готовящегося проговорить заклятие, Вячеслава:
— Не надо, Слав… Поищем другую, свободную карету…
— Я тебя запомнил, Малфой… — проговорил угрожающим тоном паренек, убирая волшебную палочку. — Пойдемте, все…
Карета отвезла четверку к самым входным дверям и они ступили на порог замка. Пройдя через холл, который был весь в громко гомонивших учениках, вернувшихся с летних каникул, они устремились к своему столу.
Рон, в этот раз не отчаянно ждущий еды, а активно требующий внимания, говорил во всеуслышание, что поступает его сестра Джинни, и мол, «…скрестите пальцы на счастье.» Все, конечно же, клятвенно пообещали так сделать.
Через минут пятнадцать-двадцать, когда удалось собрать всех, МакГонагалл, напоследок грозно окинув пронзительным взглядом все четыре факультетских стола, развернула большой пергаментный свиток с именами новых учеников.
Распределение поехало…
Рогозин, пока шла церемония, по-тихому читал бумаги, что дал ему Невилл. Пока только Полумна поняла, что Вячеслав уделяет новеньким учащимся гораздо меньше внимания, чем обычно.
С трудом продираясь сквозь пока непонятные ему термины, как магические, так и обычные, он терпеливо читал историю болезни.
– … Уизли, Джиневра!
Рогозин тут же поднял голову. Бледноватая, на чуть подрагивающих ногах девочка с ярко-рыжими волосами, сделала шаг к табуретке.
Шляпа опустилась к ней на голову, полностью скрывая лицо. И, вскоре, прокричала:
— Гриффиндор!
Вячеслав и все остальные громко захлопали в ладоши. Уизли, уже радостно улыбаясь, побежала садиться за их стол.
— Молодец,
— Молодец, Джин! — ликовал Рон, — теперь мы все — на одном факультете! Класс!
Пока они разглагольствовали по поводу попадания сестры на факультет, Дамблдор дал старт началу пира. Зазвенели сотни ложек, вилок и ножей, забренчали золотые тарелки и кубки. Зал вновь ожил — наполнился детскими и юношескими голосами…
Потом было объявлено о новом преподавателе по ЗОТи — им стал тот самый, Златопуст Локонс… Почти все женское население, после объявления, с восторгом уставилось на преподавательский стол.
Рогозин хмыкнул — против устояла лишь Полумна, которой было фиолетово на нового преподавателя: она читала очередную книгу по анатомии, довольно красочную, судя по всему (сидящему рядом с ней Дину Томасу было явно не по себе от картинок).
Очень сытый и сонный, уже ни на что не способный Рогозин-младший, распрощавшись с девочками, покорно шел вместе с Невиллом в свою спальню. Невилл рассказывал интересно о своем отдыхе, но Слава, в итоге, попросил его рассказать это все завтра, за завтраком. С утра думалось гораздо получше…
Он заметил, как Джинни что-то пишет пером в черной книжице, сидя в кресле у камина, но не придал этому сейчас большого значения…
Все не задалось с самого утра. Волшебный потолок в Большом зале был затянут скучными серыми облаками. Они с Полумной, с трудом содрав себя с кровати, заставили отзаниматься вместо двух-двух с половиной часов, всего час. Четыре обеденных стола, как полагается, уставлены мисками с овсяной кашей, тарелками с копченой селедкой, тостами, блюдами с яичницей и жареным беконом. Слава и Луна сели за свой стол рядом с Гермионой, уткнувшейся в любимую на этот момент книжку «Встречи с вампирами».
— Герм, как ты это читаешь? — проговорил Рогозин, подняв брови. — Я постарался одолеть эти… учебники — но так и не смог.
— Легко… Он такой герой! Я так рада, что он будет нас учить!
— Меня передергивает, когда я смотрю в его сторону, — Рогозин быстро отвел взгляд от красавчика-преподавателя, по которому уже сохло более восмидесяти процентов учениц женского пола. — Мне кажется, что он — пустышка, — обратился он к Луне по-русски.
— Ничего он не пустышка! — Гермиона, как и всегда, с яростью отреагировала на выпад Вячеслава в сторону преподавателя. А тот едва не застонал вслух: он совсем забыл, что теперь Гермиона знает русский язык! — Он — герой и большая умница…
— Увидим, сегодня… Он у нас стоит в расписании…
Девочка, разозленная донельзя, быстро сцапала свою книгу со стола и была такова. Впрочем, судя по направлению в котором она пошла, она направилась в свою любимую библиотеку.
Рогозин устало переглянулся с Полумной. Только что прибежавший, опаздывающий на завтрак Невилл, опустился на свободное место.
— Я ничего не пропустил? — спросил он, накладывая себе яичницу.
— Почти ничего, Нев, — улыбнулась девочка. — Почти ничего…