Ироническая проза ч.1
Шрифт:
Однажды, среди Людиных квартирантов, оказались мои знакомые: что-то там не получилось у ребят со съёмом жилья - и они "вписались" у Странной Девушки в квартире почти на год. Надо сказать, что знакомые мои, к тому времени, как оказались в этой квартире, уже успели излечиться от всего, о чём говорилось выше, самостоятельно - поэтому, новая среда обитания не шарахнула их по мозгам. Скорее, наоборот: придя в квартиру и поселившись в углу за буфетом, эта молодая семья очень скоро начала прочищать мозги уже самой хозяйке. А когда Людмила, в знак протеста, привычно принялась резать себе вены, у неё просто отобрали
– Вот бритвочка, держи. Можешь резаться, сколько угодно, но - не в квартире. Нам совсем не хочется давать показания в милиции. Так что, давай уж в подъезде - а мы потом "Скорую" с милицией вызовем. Или соседи вызовут... Главное - чтобы мы твоих суицидов не видели.
Через полчаса хозяйку запустили в квартиру, промыли ей порез на запястье, залили его йодом и заклеили пластырем. С того времени Разговоры О Смерти и попытки перерезать себе вены прекратились. Следующим шагом была борьба с анашой: прямо на глазах у хозяйки, все её запасы "травки" были высыпаны в кошачий туалет, который, к тому моменту, был переполнен и благоухал на всю прихожую. Где можно достать "дурь" самостоятельно, Люда не знала...
Приняв эти простые и нехитрые воспитательные меры по отношению к хозяйке квартиры, Алексей и Алёнка (так звали моих знакомых) решили, что для начала достаточно и этого, и теперь они вполне спокойно могут жить в квартире с чёрными поверхностями - а шмыгающие тут и там кошки и огромное полотно "Казнь девственницы через посажение на кол", висевшая в изголовьи их постели, их ни капли не напрягали.
Затем настала очередь музыки. Всякий раз, когда хозяйка включала магнитофон с очередной депрессивной кассетой, Алёнка просто выдёргивала шнур из сети, затем из разъёма магнитофона, и так же спокойно и доброжелательно произносила:
– Хочешь слушать эту музыку - купи себе наушники. Или научись уважать людей, за счёт которых живёшь.
– И, понимая, что в материальном плане она полностью зависит от своих постояльцев, Людмила была вынуждена проглатывать и это. Она, правда, в самом начале пыталась ещё построить с квартирантами свои "рабовладельческие" отношения, но и здесь очень быстро получила отпор:
– Если тебе надо, чтобы Лёшка починил выключатель на кухне, то неужели так трудно попросить его об этом нормальными словами, без театральных эффектов?
– спросила Алёнка, лучезарно улыбаясь "инфернальной женщине", - Лёшка и без того, на работе устаёт от всякого цирка - можно ему хоть после работы цирк не устраивать?...
В конце концов, после пары месяцев такой ежедневной "дрессировки", климат в "чёрной квартире" перестал уж слишком однозначно напоминать сумасшедший дом (оформление интерьера - не в счёт), и я решился, наконец, навестить своих знакомых в их новом пристанище.
...Мы сидели на кухне (мальчики - в креслах, девочки - на подушках, прямо на полу), пили какое-то вино, жевали пирожки с печенью - Алёнка великолепно их стряпала!
– и весь вечер травили анекдоты. Думаю, соседи Люды в тот осенний вечер были крайне озадачены: вместо депрессивных музыкальных завываний, из окон её квартиры через каждые полторы-две минуты слышался смех - нормальный, весёлый смех! И - всё было бы ничего, если бы вдруг у меня не разболелся зуб...
Сморщившись
– Люда, анальгин у тебя есть?
– Зубы?
– пугается Инфернальная Девушка, - темпалгин есть! И максиган! Сейчас, сейчас принесу...
Люда выходит из кухни в комнату, и через минуту возвращается обратно. В руках у неё - небольшой гробик, обтянутый какой-то чёрной материей. На верхней крышке гроба переливающейся серебристой краской, готическим шрифтом оттиснуто: "БЕГЕМОТ". Гроб она протягивает мне...
При виде гроба, я на секунду забываю о зубной боли. До этого момента я всегда знал, что, в общем-то, Людмилка - не совсем того... ку-ку... то есть, безусловно, она - ку-ку, но не до такой степени: дурит, конечно же, но совсем уж адекватности не теряет. И вдруг...
– Люда, дай сюда, я сама посмотрю!
– Алёнка берёт из рук хозяйки этот гроб, открывает крышку, и начинает шарить в нём, - ага, вот максиган! а вот и темпалгин! Держи!
– и протягивает мне таблетки.
Минут через пять, когда зубная боль совершенно прошла, я решил поинтересоваться, откуда вдруг в этой квартире домашняя аптечка такой странной формы. Не почему - это-то, как раз, мне было понятно - но именно откуда?
– А это Лёшка на работе сделал!
– Алёнка кивнула на мужа, - у Люды тут Бегемот зачудил, умирать собрался - а у Лёшки в тот день, как раз, никаких заказов не было, времени - вагон, вот он гробик для Бегемота и сделал! Думал, придёт вечером - пойдём хоронить Бегемота...
Огромный чёрный котяра, дремавший, тем временем у меня на коленях, услышал, что речь идёт о нём, приоткрыл глаз и гнусно мяукнул: мол, да-да, так оно и было - и снова задремал.
– И что дальше?
– спрашиваю, глядя то на гроб, то на кота.
– А ничего!
– смеётся Алёнка, - пришёл Лёха сюда с этим гробом, а Бегемот лежит, умирает, глаза закатывает. Лёха его берёт, открывает гроб, и запихивает Бегемота вовнутрь - не то, чтобы заколотить его там живым, а просто померить, не маленький ли гроб получился? А Бегемот, как только Лёшка его в гробу закрыл, завыл оттуда нечеловеческим голосом, стал в крышку колотиться, наружу рваться! Едва крышку открыли - Бегемот оттуда выскочил - глаза горят, хвост трубой!
– и начал по всей квартире носиться! И по мебели летает, и по потолку - и орёт! А потом засел на шифоньере, на самом верху - шипит оттуда, никого к себе не подпускает - раздумал, одним словом, умирать. Ну, а в гроб мы, чтобы Лёхин труд не выбрасывать, лекарства сложили - теперь вот, вместо аптечки его используем...
Осторожно, чтобы никто не заметил моего взгляда, я искоса посмотрел на Странную Девушку Люду. "А что, - подумалось мне, - если и нашу Леди Инферно минут на полчасика в гроб засунуть, и крышкой сверху прикрыть?... Может быть, после такой процедуры хоть обои в квартире поклеит? А там, глядишь, и на работу устроится?...".
Реквием Писачей Машинке
Их имён с эстрад не рассиропили,
В супер их не тискают облаточный:
"Эрика" берёт четыре копии,
Вот и всё!
...А этого достаточно.