Исцели меня прикосновением

Грейси Анна

И я поддалась. Переступила через себя.

— У них есть имена… — в панике прошептала я, останавливая его порыв встать, когда перестала чувствовать тепло прикосновений. Меня словно начало затягивать обратно, в самые жуткие глубины сознания, где страх своими когтищами разрывал кожу и вытряхивал внутренности.

— У шрамов, — облизала я пересохшие губы. Первые слова выталкивались с трудом, царапая горло, но чем больше я говорила, тем становилось легче. — Предательство. Унижение. Боль. Безнаказанность.

…—

Знаешь, Кристина, в чем дело, — выдыхает едкий дым мне в лицо. — Ты меня зацепила. Такие дела. — цокает и неожиданно хватает за подбородок, заставляя смотреть в глаза. — И я не намерен отпускать тебя, девочка. Ночь будет длинной. Сегодня ты будешь моя…

— Что всё это значит? Я не понимаю. — спрашиваю задыхаясь, слыша издевательские смешки дружков Радиона.

— Интересно, она уже мокренькая?

— Её возбуждает чувство безысходности и страха?

Не обращаю внимания на странные вопросы за спиной, лишь жалобно молю, пока Радион рассматривает моё лицо горящим голодным взглядом. Словно я наивкуснейший кусок мяса.

— Мне нужно домой. Родители ждут. Они будут беспокоиться.

— Смотри-ка какая правильная. Воспитанная. — посмеиваясь, произносит грубоватым голосом Майк.

— Пай-девочка. — поддакивает Серж. — Рад, да ты походу сцапал невинный цветочек. Ставлю сотню баксов, что у неё ещё не было никого. Будешь первым, — усмехается, вызывая звон в ушах. — Вот это прикол.

— Рад, удачи тебе что-ли, — начинают оба дико ржать. — И поосторожнее там. Не сломай. — на что Радион лишь хмыкает.

— О чём это они? Отпустите меня пожалуйста!

— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что пригрела рядом с собой змею? — неожиданно Радион задаёт вопрос, игнорируя мой, переводит взгляд на перстень и улыбается так насмешливо, словно перед ним глупышка. — Изворотливую и очень хитрую. Знаешь, за дорогие шмотки Виолетта на многое способна. Даже на большее, чем я мог рассчитывать. Очень расчетливая гадюка. Она ведь всё подстроила, девочка, и поговорила с твоими родителями. Не переживай, по официальной версии ты ночуешь сегодня у неё…

— Четыре года назад меня подруга предала, но, наверное об этом Костя упомянул. Заманила в заранее подготовленную ловушку, наивную и доверчивую девчонку Кристину.

Воспоминания накрывают с головой, тяжелым комом застревая в горле, побуждая молчать, но я сопротивляюсь, ведь обратного пути уже точно нет. Через слёзы, которые льются из глаз бурным потоком, боль, что сжимает сердце и ковыряет давно затянувшиеся раны, продолжаю говорить дрожащим голосом, потому что сил совсем не осталось бороться в одиночку. Мне хочется быть свободной.

— Я понравилась её парню.

— Радиону? — глухо интересуется Саша, и на лице его пролегает тень.

— Да, ему. Он решил, что нам нужно познакомиться поближе.

…— Ты в безопасности, им не о чем беспокоиться.

Дергаюсь и

пытаюсь подняться, но Радион резко хватает меня за запястье, рывком сажая на место, и нависая надо мной своей тушей начинает говорить словно одержимый, не сводя с меня своих безумных глаз.

— Я накажу эту суку, что так безжалостно поступает с теми, кто ей доверяет. Ту, что обижает и доводит до слёз, мою милую девочку, — дергаюсь ещё раз, но он больно хватает второе запястье, отчего я кривлюсь. — Нежную, чувственную и такую желанную. Самую желанную.

Неожиданно поднимает меня, впечатывая в своё тело, так, что его запах забивает ноздри и наши губы практически соприкасаются. Пугая до безумия, до окоченения и потемнения в глазах, на потеху его прихвостням. Которые не переставая хохочут, то и дело кидаясь фразочками типа: "смотри как трясётся, с ума сходит от такой близости", "скорее порадуй её киску", "сделай всё на высшем уровне, чтобы всю жизнь тебя вспоминала".

— Хочешь пущу Виолетту по кругу, у меня много друзей, могу их порадовать? А может мне её искалечить? Или упечь в психушку, как тебе такая идея? Ты только скажи, Кристина, исполню любую твою прихоть.

— Отпусти! Не трогай меня! — звонко верещу, а он судорожно вдыхает мой запах, как наркоман, и заливается приглушённым, бесноватым смехом, медленно растягивая губы в безумной улыбке.

— Ненавижу ползучих тварей. А Виолетта конченная тварь. Недостойная. Растопчу-у-у. Кристина, ты такая краси-и-и-вая…

Последнее слово утопает в моем отчаянном стоне, когда он вгрызается в губы. Брыкаюсь, бью руками по телу, но ему всё равно. Психопат, добравшийся до желаемого, сжимает кожу до боли, кусает до крови, прижимаясь всё ближе и ближе, не скрывая своих порочных намерений.

"Мамочка, Костя, ну хоть кто-нибудь придите на помощь. Господи. За что…"

В ушах отбивает бешенный ритм собственное сердце. Оно прыгает, бьётся о рёбра, предчувствуя что-то страшное.

— Отпусти! Нет! — кричу, когда он нетерпеливо припадает к шеи и шаря по телу приподнимает платье. Ткань легко поддаётся его похотливым движениям, пышная юбка без труда задирается. Царапаю его шею, руки, кричу и плачу, когда шершавые ладони касаются поясницы.

— Это платье будоражит кровь. Девочка моя, ты в нём такая обольстительная и манящая, но оно лишнее.

"Я же сейчас умру. Боже… Я этого не выдержу".

В панике не осознаю в какой момент он меня отпускает. Сквозь хохот и мой плачь слышу треск. V-образный вырез на платье идёт по швам, открывая обзор на мою грудь.

— Рад, мы за дверью постоим. Девчонка вон как смущается нашему присутствию. Строптивица.

— Не люблю смотреть на кровавые сцены. Идём.

Отскакиваю от мучителя, больно ударяюсь бедром об стол, и опрометью лечу к двери, где его дружки закрывают её перед моим носом.