Исчезающая ведьма
Шрифт:
Роберт искренне порадовался тому восторгу, что светился на лице ребёнка. Она держала ожерелье на весу, наблюдая, как бутон розы вращается, свисая с колье, играет разноцветными бликами в блеске свечей.
— Значит, тебе нравится подарок, — произнёс Роберт. — Роза означает красоту, а жемчужина — целомудрие. Твоя мать его выбирала. Я не разбираюсь в украшениях, что сводят с ума молодых девушек, но обещаю научиться. Позволишь мне застегнуть его на твоей шейке?
Она повернулась, когда он осторожно поднял длинную цепочку над её головой и отвёл вверх чёрные локоны. Роберт мельком увидел
Леония была так же прекрасна, как и её мать, даже красивее, со своей золотистой загорелой кожей и огромными глазами, обрамлёнными длинными ресницами. Он понял, что в ближайшие годы ему придётся ревностно охранять целомудрие новоявленной дочери. Когда-то он тоже был молод, и понимал, что её взгляд подобен сияющему драгоценными камнями кубку в распахнутом окне: даже самый добродетельный мужчина поддастся искушению.
Глава 23
Если сердце, глаз или мозг чибиса повесить на шею, это избавит от забывчивости и обострит разум.
Беата
Я услышала, как хлопнула входная дверь и вышла из кухни, решив, что мастер Роберт пришёл утешить сына, но это был Ян. Он прошагал через двор к воротам, держа руку на рукояти меча, словно ему не терпелось вонзить его в чью-то плоть.
— Где Адам? — спросил он.
Я кивнула в сторону ворот.
— Он бежал так, словно его преследовали все гончие ада. Я бы за ним не угналась, но Тенни отправился следом. Он найдёт его и вернёт домой.
Ян оглянулся в сторону дома, мотая головой, словно собака с воспалёнными ушами.
— Готов поклясться, отец окончательно лишился рассудка. Он так пёкся о репутации семьи, боялся запятнать наше честное имя. Сколько он мне выговаривал за пьяные посиделки с девицами из таверны. А теперь, как ни в чём не бывало, затеял свадьбу спустя всего несколько недель после смерти моей матери, да ещё ошарашил этим бедного Адама. Когда отец попытался сказать…
Он так сильно сжал моё запястье, что я вскрикнула, хотя уверена, он даже не понял, что причиняет мне боль.
— Зубы Господни! Тебе не кажется, что он так торопится из-за ребёнка? Может ли она ещё… ну, в смысле, женщина в её возрасте?..
— Вряд ли эта старая ведьма Диот стала бы держать свой поганый рот на замке, если бы её хозяйка носила ублюдка. Хотя не исключено, что от их брака у тебя может появиться сводный брат или сестра, — с горечью заключила я.
У меня не было таких мыслей, вот почему это задело меня сильнее, чем известие об их браке. Может, от осознания, что мой шанс стать матерью упущен? Я чувствовала себя обманутой. Странно, но год за годом, день за днём я осознавала, что мои шансы тают, и ничегошеньки не чувствовала, даже глядя на живот бедной госпожи Эдит, раздутый очередным младенцем.
Когда-то давным-давно, когда я ещё надеялась, что Тенни меня полюбит, я мечтала, что однажды у нас будет собственный дом, и я буду играть с ребёнком, усадив его себе на колени. Детям ведь всё равно,
Однако, как бы часто ты себе ни повторяла: «Забудь об этом навсегда!», где-то в потаённом уголке памяти всё ещё теплится надежда, что однажды ты будешь нянчить на руках собственное дитя. А когда природа отнимает у тебя и эту призрачную надежду, которую ты, казалось бы, давно похоронила, становится по-настоящему больно.
Ян бешено прохаживался по двору взад-вперёд, словно мастер Роберт по залу, когда он терял самообладание.
— Мы должны удержать моего отца от этой роковой ошибки, Беата. Ты знаешь его много лет, он тебе доверяет. Ты сумеешь его переубедить?
— Он глух к голосу разума, мастер Ян. Сам отец Ремигий его благословляет. Старый священник так очарован госпожой Кэтлин, что сам бы женился на ней, кабы не его обеты. Она водит мастера Роберта за нос.
Ворота во двор распахнулись, и вбежал Тенни.
— Мальчишка вернулся? — спросил он, едва завидев нас.
— Он не возвращался, — ответил Ян, сделав шаг навстречу.
— Значит, мне придётся проделать весь путь заново, словно у меня других дел нет. Видимо, он направился в другую сторону вдоль реки. Шкуру с него спущу, когда поймаю. Вообще-то, мы сегодня Пасху празднуем, а я с утра ещё даже за стол не садился. После поста и мессы от запаха жареного мяса живот урчит словно стая волков. Я давно уже должен праздновать, а не гоняться по городу за избалованными детишками. Если вам интересно моё мнение — дайте мальчонке чуток побыть одному, сам вернётся, когда проголодается.
— А что, если мальчик просто боится вернуться домой? — вмешалась я. — Ты его видел. Он даже не притронулся к той выпечке, что принесла Диот. Думаю, он решил, что пирог отравлен.
Ян резко развернулся.
— Ты это о чём? С чего он возомнил, будто пирог отравлен?
— Это всё домыслы Беаты, ведь так? — сказал Тенни, впиваясь в меня взглядом. — Никто не знает, что там у Адама на уме. Не берите в голову. У парня пропал аппетит с тех пор, как умерла его мать, дайте ему время прийти в себя.
— Что за чушь? Что хотел сказать мой брат? — вопрошал Ян, нервно взлохмачивая шевелюру, как это делал его отец.
Тенни покачал пальцем в предупреждающем жесте за спиной молодого хозяина. Я колебалась. Может, Адам и впрямь сбежал. Ян должен всё знать, чтобы уговорить его вернуться, если найдёт. Я решила не обращать внимания на сигналы Тенни.
— Это случилось на похоронах хозяйки, мастер Ян, тогда ваш брат был на взводе, он сказал мне… сказал, будто видел то, что не следовало.
— Подумаешь, — возразил Тенни. — Я уже говорил Беате, что мальчишкам в возрасте Адама свойственно привирать. Не так давно ему мерещилось, будто за тем прекрасным гобеленом в зале скрывается чудовище. Вы должны поговорить с ним, мастер Ян. Объясните ему, сколь опасны подобные разговоры. Вас он послушается. Вы всегда были ему ближе, чем родной отец.