Исчезнувшие без следа
Шрифт:
– Да, не дворец, – усмехнулся Дружинин, оглядываясь по сторонам. – Сколько же здесь людей мыкается? Четверо? Пятеро?
– Это восемнадцатая камера. – Контролер закатил глаза, вспоминая. – Двенадцать человек здесь.
– Двенадцать? – изумился Дружинин.
Даже если всем стоять – и то не слишком развернешься.
– А что делать, – осторожно сказал контролер.
Он уже давно с этим свыкся и к удивлению гостя отнесся спокойно.
– Послушай-ка,
– Какой пацан?
– Который в метро хотел бомбу взорвать. Кочемасов его фамилия. Разве не слышал?
– Ну почему же, – степенно сказал контролер. – У нас он был, точно. Только этажом ниже.
– Как же он повесился в такой толчее? – Дружинин обвел рукой тесную камеру.
Контролер оглянулся на дверь – плотно ли прикрыта, – после чего склонился к Дружинину и прошептал:
– Он, может, и не повесился вовсе.
В его взгляде были волнение и страх от сознания того, что он сейчас делает. Но остановиться он уже не мог. Таким уважением проникся к Дружинину, что готов был поделиться с ним своей страшной тайной.
– Он один сидел в своей камере, утром его нашли мертвым. А ночью, говорят, к нему кого-то заводили.
– Кого заводили? – спросил Дружинин.
Контролер замялся. Но по нему было видно – знает.
– Ну! – сказал требовательно Дружинин.
– Скворцов у него вроде бы гостевал.
– Скворцов – это кто?
– Он здесь у нас исполнения приговора дожидался.
– «Вышку» ему определили, что ли? – догадался Дружинин.
– Ага, – с готовностью подтвердил контролер.
Он, казалось, даже обрадовался понятливости собеседника и тому, что не надо ничего объяснять.
– А зачем Скворцова к мальчишке приводили?
– Этого я не знаю.
– Так, может, спросить у него?
– У кого? – опешил контролер.
– У Скворцова этого.
– У него уже не спросишь, – усмехнулся контролер. – Его расстреляли.
– Когда? – упавшим голосом спросил Дружинин, хотя уже почти наверняка знал ответ.
– Той же ночью.
Да, именно так. Дружинин сжал в руках автомат – даже костяшки пальцев побелели.
Распахнулась дверь, в камеру заглянул один из бойцов «Антитеррора».
– Поехали, Андрей! – скомандовал он, и Дружинин мигом сбросил с себя оцепенение.
Он по стремянке поднялся к зашитому листом отверстию и принялся бить по листу прикладом автомата. Там, за стеной, кто-то закричал испуганно и истошно:
– Я замочу заложника! Не вздумайте штурмовать! У меня «макаров»!
Вдруг – громкий
– Дружинин! Отбой! – послышался удаловский голос из-за стены.
Дружинин спустился вниз. Контролер сидел на нарах с белым как мел лицом.
– Все, – буркнул Дружинин.
Террориста волокли по коридору, заломив ему руки за спину. Голова его была разбита, капли крови падали на истертый кафель, и от самого тупичка тянулась кровавая дорожка. Недавний заложник шел сам. Смотрелся он молодцом, но припадал на правую ногу – наверное, подвернул.
Начальник тюрьмы шагнул вперед, но Удалов отстранил его движением руки – мы сами его определим куда надо, – и террориста поволокли дальше.
– Должен приехать замминистра, – сказал начальнику тюрьмы Удалов. – Он наверняка захочет побеседовать с этим терминатором.
– Это можно сделать в моем кабинете.
– Оч-чень хор-р-рошо, – врастяжку произнес Удалов.
Операция завершилась успешно, и у него теперь было отличное настроение.
– Можно грузиться, Федор Иванович? – спросил кто-то.
– Ждем замминистра, только потом уезжаем.
Начальник тюрьмы рядом переминался с ноги на ногу.
– Я хотел у вас кое-что спросить, – сказал Дружинин.
Начальник тюрьмы с готовностью обернулся. В глазах его прочитывались участливость и явное желание помочь.
– Про Скворцова, – сказал Дружинин. – Расскажете?
И увидал, как что-то внезапно полыхнуло в глазах начальника тюрьмы. Уже потом он понял – это был страх.
Глава 37
Когда по традиции собрались за празднично накрытым столом, бросилось в глаза, как их мало: Удалов, Дружинин и еще несколько бойцов. Все остальные были в Красноярске, с Аникиным.
– Малыми силами сегодня обошлись, – сказал Удалов. – Всем – спасибо. Действовали четко, как на учениях.
По той же традиции первый тост произнес командир. Выпили. Дружинин подцепил вилкой маринованный грибок, но не удержал – грибок упал на старенькую скатерть.
– Пентюх! – сказал в сердцах Дружинин.
– Реакция уже не та, – подначил его кто-то. – В прежние времена он этот грибок перехватил бы на лету.
– Хватит вам! – сказал Дружинин мрачно. Удалов внимательно всмотрелся в его лицо, но промолчал. Только через четверть часа, когда за столом стало шумнее и ребята заметно расслабились, Удалов положил руку на плечо Дружинина и предложил: