Ищущий смерть
Шрифт:
– Где именно это место, расскажи. Я пойду туда и запасусь травами на год. – Женщина готова была идти туда даже ночью. Вонрах собрался с мыслями прежде чем ответить:
– Думаю это не очень хорошая затея. Путь туда не близкий, да ещё зимой. Давай я сам пойду и понарываю всего, или скошу там всё, а ты тут уже разберёшься.
– Нет, я сама должна пойти. И рвать следует не каждую травинку. – Женщина была непреклонна. Остаток вечера был потрачен на объяснение пути к «божией пяте».
С первыми лучами солнца Нохва покинула свой дом, словно боялась опоздать. Весь день она провела в лесу, ей не было холодно, она словно чувствовала присутствие своих мамы с бабушкой. Иногда она и сними разговаривала. Сперва в мыслях, потом вслух. Иногда ей казалось,
Она вспоминала лес, по которому гуляла в детстве. Узнавала места, и благодарила судьбу за столь щедрый дар. Выйдя наконец на то самое место, Нохва поклонилась, не траве, и не месту самому. Она поклонилась бабушке и маме, которые смогли вывести её сюда. Бережно прикасаясь к каждой травинке, она стала срывать именно те, которые как говаривала когда-то её мама, смотрят именно на тебя. Слёзы не спрашивая разрешения, струились по щекам благодарной женщины.
Обратный путь не был таким приятным. Нохва словно прощалась с родными ей людьми. Она вышла на дорогу далеко от деревни. Вдалеке были видны столбы дыма, тянущиеся к холодному небу. Женщина шла домой и чему-то улыбаясь, сама не замечая того.
Вдруг её внимание привлекло тёмное пятно на снегу, в стороне от дороги. Нохва пригляделась, пятно было уж очень похоже на лежавшего на снегу человека. Она бросила драгоценные травы и побежала к требующему помощи человеку. Подбежав, она увидела девушку, сжимавшую окоченевшими руками тряпичный свёрток. Девушка спала зимним сном, такой сон дарит только одно, кажущееся облегчение и не минуемую смерть.
Нохва стала растирать девушке щёки, стараясь вывести её из морозного оцепенения. Всё было тщетно. Потом её словно ударило молнией, свёрток. Женщина стала разворачивать тряпки, увидев его содержимое, Нохва от неожиданности закричала в отчаянии. Внутри был ребёнок. Ему было не больше годика, он спал тем страшным сном, от которого Нохва только, что пыталась пробудить его мать. Нохва вырвала ребёнка из бессмысленных тряпок, сняла свою шубу, бережно уложила его в неё и тщательно завернула дитя. Она бросилась бегом домой, обливаясь горькими слезами, не чувствуя под собой земли. Ребёнок был ещё жив, но его душа висела на волоске между жизнью и небытием. Нет ничего ценнее, чем жизнь ребёнка, и чем он меньше, тем ценнее его жизнь. Женщина неслась по деревне, рыдая только от одной мысли, что она может не успеть. Соседи смотрели на обезумившую от горя Нохву, и не могли понять причину такого состояния. А Нохва не видела никого, и ничего перед собой.
Вонрах только вернулся из бани. Он сидел в одних штанах, и словно играл на пианино пальцами ног. Дверь дома с треском распахнулись и в дом ввалилась обессиленная Нохва. Она протянула свёрток из шубы Салмане. Девушка схватила шубу и стала разворачивать, положив её на стол. Вонрах вскочил как ошпаренный, увидев реакцию совей девушки, руки которой тряслись от нервного напряжения.
Салмана растерялась, она уставилась на спящего ребёнка, широко распахнутыми от ужаса глазами. Вонрах схватил ребёнка и прижал его к своей груди. Ручки и ножки дитя почти не гнулись от мороза. Но тот жар, что ударил по проникшей в детское тело зиме, даровал тепло в первую очередь малышу.
Задыхающаяся Нохва, поставила на стол деревянное корыто, и собралась бежать за водой. Вонрах только взглянул на стол, и корыто наполнилось горячей водой. Он уложил в неё согревающегося ребёнка, не желая снимать с него одёжки.
– Там его мать. Она почти умерла. Спаси её. Она ещё пока жива, спаси её, дитя не должно быть без матери, спаси её. – Нохва немного пришла в себя, но продолжала плакать. Вонрах стремглав помчался по деревне, в том, в чём был. Люди были изумлены. Сперва одна сумасшедшая неслась домой, словно за ней гналась сама смерть, потом этот, её постоялец. Почти голый, босиком по снегу,
Выбежав за деревню Вонрах смог позволить себе иное поведение. Делая один шаг, но продвигался на несколько метров. Такой образ передвижения ему показал когда-то Белый странник, в те далёкие времена его молодости. Вонрах одним прыжком оказался у лежавшей на снегу девушки. Он схватил её в охапку и обдавая жаром своего тела помчался обратно. Он не мог себе позволить открыть портал, и это могло стоить девушке жизни. Но огонь в его теле продолжал растапливать лёд, проникавший в тело молодой матери. Когда Вонрах бежал по деревне, неся на руках почти умершую девушку, всем стали понятны причины столь нервного поведения его, и Нохвы.
Вонрах отнёс девушку в ещё не успевшую остыть баню. Уложив её на полке, он стал срывать с неё одежду. Сразу после этого в баню вбежала Салмана, она стала помогать Вонраху. Оставив Салману наедине с девушкой, Вонрах отправился за дровами, нужно было протопить баню, как следует протопить. До утра все в доме боролись за жизнь двух несчастных. Нохва ни на минуту не покидала ребёнка. Салмана не отходила от его матери. Мужчины помогали женщинам, помогали и ждали. К утру, девушка открыла глаза. Она не понимала где находиться, но то, что она была жива, было очевидно даже для неё самой. Она не могла позволить себе такой роскоши как озвучить свой немой вопрос.
– Ребёнок жив и здоров, он спит. Поспи и ты, тебе нужны сила. Ты в надёжных руках, теперь с вами ничего не случиться. – Салмана сказала всё, что девушка хотела услышать, прежде чем вновь впасть в беспамятство. Она вновь пришла в себя только вечером того же дня. Её малыш поел в очередной раз, и уснул, улыбаясь своим снам.
Девушка непонимающе огляделась вокруг, попробовала встать с кровати, на которой она лежала. Салмана была рядом. Она помогла девушке почувствовать крепость собственных ног. Её одежда была постирана и высушена. Она лежала сложенная рядом с кроватью. Девушка посмотрела на неё, потрогала рукой и от чего-то, заплакала.
– Ну и чего плакать, всё же обошлось. – Салмана обняла несчастную за плечи и прижала её к себе, поглаживая по голове. Девушка понемногу начала успокаиваться, в дом вошли Нохва, Вонрах и Годшин. Они были чем-то довольны, увидев сидящих на кровати Салману и спасённую ими девушку, сразу же направились к ним.
– Как дела у нашей милой гостьи? – Вонрах спросил первым. Его вопросу вторили взгляды его спутников. Они спасли ребёнка и его мать, но ведь где-то были её родные. Много вопросов готовы были задать этой красивой, и несчастной девушке. В дверь постучали, Годшин метнулся к кровати и прикинулся не излечимо больным. Девушка непонимающе смотрела на притворство молодого, с виду здорового парня. В дом вошли старейшина, и двое его сыновей. Старейшина брезгливо посмотрел на ту, кого нёс на руках, на глазах всей деревни, Вонрах. Девушка почувствовала себя виноватой. Она съёжилась от колких взглядов старейшины и его сыновей. Ей захотелось провалиться сквозь землю, только бы не чувствовать на себе этих ненавидящих взглядов.
– Вы по што, приволокли в деревню невесть кого? – Старейшина решил отыграться на своих недругах посредством этих несчастных. – А что если они прокляты, и принесут своё проклятие в деревню? Кто ответит за это, я в ответе за людей. – Он смотрел на Вонраха немигающим взглядом, он знал, что втроём они его одолеют.
– Самое большое проклятие в деревне это ты, и твои подонки, сыновья. А что бы ты мразь понял, от чего мы старались успеть, я возьму твоих сынков, поломаю их слегка и брошу в лесу, да так, чтобы ты их подольше искал. Может тогда ты дрянь поймёшь, почём пуд лиха. – Вонрах выглядел почти спокойным, но его голос выдавал в нём желание драться. – Уйди, и больше не показывайся мне на глаза. Если ещё раз встанешь на пути моём, я тебя научу жизни, так, как умею только я. – В его словах было столько решимости сделать то, о чём он говорил, что старейшина поспешил убраться, не забыв прихватить своих горе-сыновей.