Исход земной цивилизации: Анклав

Anya Shinigami

Ривка, выслушав краткое извинение, больше похожее на плевок, посмотрела на Александра. В его встречном взгляде читалась задумчивость.

– Мисс МакГрегор, вы правда почувствовали анкийца на расстоянии?
– аккуратно уточнил он, остановив ее перед дверью в кабинет кибернетики.

Летти, Мара и Мин Чжи, которая почему-то на нее оглядывалась, скрылись в аудитории.

– Наверное, мне показалось, раз для такой как я немыслимо иметь подобные способности, - она обиженно фыркнула и зашла в кабинет, не желая продолжать тему и понимая, что слова Мары были чистейшей правдой.

В течении всех уроков кибернетики она старалась не смотреть на Александра, их общение свелось к минимуму. Придя к нему в следующий после его приезда четверг, Ривка ожидала,

что он хотя бы как-то покажет свое расположение, хоть минимальным прикосновением. Но он сидел, погруженный в работу, и едва ли обращал на нее хоть малейшее внимание, и Ривка поняла, что переоценила значение тех прекрасных ночей, проведенных вместе, и его страсть сошла на нет, потому что он пресытился ей, потому что она отдалась ему слишком легко, но главное - потому что Ривка больше не была особенной, в этом мире ее статус, деньги и внешность не имели значения, в этом мире ей суждено будет стать лишь рядовым пилотом, как и говорила Мара…

***

Выпускные экзамены были позади, и курсанты, стоявшие на плацу, слушали незатейливую речь Ангелы Новак, говорящей о перемене в их жизнях, о том, что их ждет впереди, о силе воле и самоотверженности. Она пожелала курсантам, отбывающим на Лахму, терпения, ведь им придется столкнуться с тем, что они будут отрезаны от всего остального мира и не всем удастся задержаться там надолго, остальным - уверенности в себе и в завтрашнем дне.

Ривка, услышав слова о Лахму, приосанилась, стоя перед ровными рядами сокурсников в окружении старост. Она прекрасно понимала, что ей необходимо будет пройти все круги ада, чтобы ее допустили до полетов в космос. Вполне вероятно, что она еще не скоро дорастет и до простого механика или диспетчера.

Она ожидала завтрашнего вечера, когда за ними с Лахму прилетит космический корабль и как никогда раньше была уверена в своем стремлении стать пилотом. Вполне ожидаемо, что она сдала летный тренажер на отлично, как и кибернетику. По остальным предметам ее знаний было достаточно, чтобы не только сдать экзамен, но и как минимум быть в пятерке первых с ее факультета. Она украдкой посмотрела на Александра, стоявшего среди остальных учителей, и улыбнулась ему, пусть он даже и не смотрел. С тех пор, как она рассталась с Беном, ее сумасшествие полностью переключилось на него. Только теперь это было безответно. Была ли это любовь или чувство несбывшегося или, как принято говорить, спортивный интерес? Александр был первым мужчиной на Земле, который не лебезил перед ней и осмелился, можно сказать, исчезнуть после пары бурных ночей. По сути, он, как на это ни посмотри, просто пришел, сказал, что хочет ее, взял своё и отчалил.

Ривка была дома всего единожды с тех пор, как рассталась с Беном, и ей каким-то необъяснимым способом удалось убедить мать в необходимости ее отъезда. И Яэль по неясным причинам приняла расставание с Беном вполне смиренно. Ривка была несказанно удивлена, и мать призналась, что Бен рассказал ей о причинах разрыва - что Ривка, хоть и не может сказать, но работает над каким-то секретным проектом. Это оказалось удобно.

Ангела Новак завершила речь, и курсанты разразились бурными овациями. Ривка, теперь стоя перед пилотским факультетом, развернулась и, держа в руках поднос с аттестатами в кожаных бордовых папках, отдала команду выпускникам построиться для их получения. Александр подошел и встал рядом со своим факультетом, как и другие деканы, и стал поочередно называть фамилии, беря с подноса подготовленные кожаные именные папки.

Гордость, испытываемая Ривкой, едва ли была способна помочь ей сдержать улыбку. Она смотрела на сокурсников - на Сэма, Мин Чжи, Харуку, ставших ей настоящими друзьями, на гордую Мару, делающую невероятные усилия по усмирению своего буйного характера, на вредного, но забавного Клэйтона Финига и на влюбленного в Мару Джима Скотта, а также на скромного и тихого, в отличие от сестры, Мин Чжуна. Скоро всех их перебросят на Лахму, но скольким из них удастся стать пилотами?

Дана стояла рядом с профессором химии Персивалем Кроу,

деканом Тильмуна и подавала ему белые папки. Перенимая из рук Ривки аттестаты, Александр не смотрел на нее, не касался ее пальцев, как и в последние недели учебы не обращал внимания. Четверги не стали наказанием в его равнодушном обществе, они просто превратились в череду ничем не примечательных будней. Но именно четвергами перелистывались страницы недель, потому что Ривка поневоле ждала встречи с ним, все еще на что-то рассчитывая, все еще надеясь. Каким образом этому мужчине удалось стать наваждением? Она прятала чувства за маской равнодушия, иногда - ярости. Ривка пыталась не перечить ему, но иногда, лишь бы вызвать у него хоть какие-то эмоции, она намеренно провоцировала Александра спорами - иногда по темам кибернетики, иногда попытками обосновать неправильность классовости в мире анкийцев, но больше никогда не переходила на личные темы и не напоминала ему о рождественской и новогодней ночах, держа дистанцию.

В последний раз курсанты надевали свою форму, которую вскоре сменят либо халаты научных сотрудников, либо деловые костюмы Cиппура, либо военная форма анкийцев или землян. Направления - научное и коммуникации - располагались в огромном анкийском городе Бад-Тибира, скрытом от глаз простых смертных в пустыне Сахара и простирающимся на долгие километры. От спутников, космических кораблей и станций землян его надёжно скрывал защитный купол антинавигационных систем и обманок. Пехотинцы после углубленного изучения курса военной подготовки и земного оружия будут распределены между Бад-Тибира и несколькими некрупными подразделениями по всему Земному шару. Каждые полгода четыре академии выпускали по сто пятьдесят-двести курсантов, обеспечивавших Лахму и Бад-Тибира свежими силами уже прошедших боевую и научную подготовку курсантов, посему любой анкиец, случись что, мог сменить деловой костюм или халат на военную форму и взять в руки оружие. Анкийцы жили в постоянной боевой готовности и дисциплине и, наверное, именно это позволяло Великому Анкиа управлять ими.

После окончания церемонии курсантов еще раз поздравили и сообщили о торжественном прощальном обеде, который состоится в столовой.

– Прощальный обед в столовой, - Дана скривилась.

Подхватив Ривку под руку, они вместе ушли в кубрик; курсанты отбывали только в субботу вечером в Бад-Тибира, затем пилотов перевезут на Лахму, и в академии начнутся краткие каникулы до прибытия следующего потока.

– Да, пожалуй, перспектива находиться в столовой особо не прельщает, даже если они пообещали шампанское, - согласилась Ривка и, глядя на Дану, ставшую ей ближе остальных курсантов и даже Мин Чжи, расчувствовавшись, сказала: - Ну неужели ты хочешь провести наши последние сутки вместе в гребаной столовой, словно выпускники старшей школы?

Дана сощурилась и хитро улыбнулась.

– И что ты предлагаешь?

– Предлагаю прихватить сестренку с братиком, Харуку и Харди - уж в конце учебы они должны сделать хоть шаг навстречу друг другу - и отправиться на ночную экскурсию по Иерусалиму.

– А что, звучит неплохо, - согласилась Дана, - вот только сегодня не ходит рейсовый автобус из-за празднования, а в твоем порше может поместиться только один человек, помимо водителя.

Ривка задумалась над тем, как решить эту проблему, но потом, щелкнув пальцами, сказала:

– Поговори с остальными, транспорт оставь на меня, - она подмигнула и, переодевшись в штатское, вышла из кубрика, прихватив ключи от порше.
– В пять на парковке.

Выйдя из жилого крыла, Ривка отправилась к ресепшну на нижний уровень академии, чтобы оттуда попасть на парковку. Проезжая во внутреннем лифте академии, она смотрела сверху вниз на фонтан с лодкой Амон Ра, удивляясь, насколько в современном, оборудованном учебном центре чтится память богов, словно пережиток прошлого, порой выглядя нелепо - например, выход в зиккурат украшала большая статуя богини Баст, а в казармах и классах на цельнометаллических стенах мягко бликовали египетские настенные чеканные рисунки.