Искатель, 1998 №7
Шрифт:
— Что? — Моше Левински отвернулся от окна и вопросительно посмотрел на детектива.
— После убийства, а не после смерти, — повторил Розовски.
— Да, конечно, после убийства. После убийства Галины Соколовой они решили прекратить расследование. С их точки зрения, в этом не было смысла. Поскольку их бредовая теория об участии Галины в убийстве собственного мужа…
— Вы тоже слышали об этом?
— Слышал. Чтобы предположить такое, нужно было вообще не знать ни ее, ни его, ни их отношений.
— Они ведь были
— Думаю, вы уже успели установить, что развод, на самом деле, был фиктивным. Иначе Лева… то есть, Ари не выехал бы в Израиль. Это ведь было в советские времена, не забывайте.
— Да, я знаю.
— Ну вот, я хотел сказать, что «Байт ле-Ам» больше не хочет платить деньги за частное расследование. Зачем им это? Они утратили к этому интерес. Теперь им важнее тратить деньги на опытных адвокатов. А убийство — пусть им занимается полиция. Верно?
— Верно.
— Разве они успели передумать?
— Нет, они не передумали.
— Тем не менее вы продолжаете заниматься этим делом. Почему? Натаниэль вздохнул.
— Боже мой, — сказал он. — Сколько раз за сегодня мне довелось услышать этот вопрос.
— И что же вы отвечали?
— Что приходило в голову, — Натаниэль усмехнулся и развел руками. — Наверное, я не совсем типичный сыщик.
— А что вам пришло в голову сейчас?
Розовски пожал плечами.
— Ну, скажем так: я тоже романтик. Я считаю романтичным довести дело до конца и наказать убийцу. И мне позиция «Байт ле-Ам» кажется совсем не романтичной.
— Но вы, как мне кажется, не настолько романтичны, чтобы работать бесплатно?
— Да, это верно, — Розовски улыбнулся. — Но, видите ли, мое детство прошло в Советском Союзе в те времена, когда там очень любили словосочетание «общественно-полезный труд». Не исключено, что подобные вещи у меня уже на уровне подсознания. Или инстинкта.
Левински вернулся за стол, опустил голову.
— Скажите, — спросил он, не глядя на детектива, — вам удалось установить хоть что-нибудь?
— Ну… как вам сказать. Если честно, я думаю — да, удалось, — ответил Натаниэль.
— И вы можете рассказать мне об этом? — спросил Левински, по-прежнему глядя в сторону.
— Отчего же… Мне, кажется, удалось правильно сформулировать несколько вопросов.
Моше поднял голову и удивленно посмотрел на Розовски.
— И это все? — спросил он.
— Вот типичная реакция обывателя — извините, Моше, я не в обиду… Поверьте, это не так мало — правильно сформулированный вопрос, — серьезно заметил Натаниэль. — Один мой знакомый занимается компьютерным анализом Торы. Он утверждает, что Тора содержит ответы на все, абсолютно все вопросы. Беда в том, что мы не знаем, как именно следует спрашивать.
— Да, — задумчиво произнес Левински. — Пожалуй, вы правы. Это убедительно. Сейчас я начинаю думать, что это даже убедительнее, чем если бы вы мне
Розовски принял чек, не сразу сообразив, что, собственно, происходит.
— Что это? — спросил он.
— Чек, как видите. На десять тысяч шекелей. — Моше поднялся.
— Да, но я не понимаю, что вам нужно.
— Вы ни слова не сказали о сумме. Следовательно, она кажется вам вполне достаточной, — сказал Левински, глядя на Натаниэля сверху вниз.
— Достаточной для чего?
— Я покупаю ваши услуги, — заявил Левински. — Руководство страховой компании не заинтересовано в дальнейшем расследовании Но я — заинтересован. Я нанимаю вас. Лева и Галя были моими старыми друзьями. Найдите мерзавцев, сотворивших это.
Розовски молча спрятал чек и направился к выходу. У двери он остановился.
— Совсем забыл, — он улыбнулся. — Зеев Баренбойм просил передать вам привет.
— Да? Спасибо, — буркнул Моше Левински, уже занявшийся другими делами. — Между прочим, вы отняли у меня вдвое больше времени, чем я рассчитывал.
Едва Натаниэль отъехал от здания, в котором размещалась компания «Интер», как раздалась трель телефона.
— Алло, это ты?
— Мама? — Натаниэль встревожился. Сарра Розовски очень редко звонила ему на работу, тем более из другого города. Только по очень важным делам. — Что-нибудь случилось?
— Ты что, не мог за весь день позвонить? — воинственно вопросила мать. — Я тут с ума схожу! Дома телефон не отвечает, хорошо я позвонила тебе в контору, и твой помощник, Алекс, сказал, что ты в дороге и дал этот номер. Это и есть знаменитые сотовые телефоны?
— Да, они самые, что случилось? — нетерпеливо повторил Розовски, выруливая на Ха-Ракевет. Впереди загорелся красный глаз светофора, он отпустил педаль газа. По голосу матери он уже понял, что ничего из ряда вон выходящего не произошло. — Почему ты сходишь с ума?
— Он еще спрашивает! — Мать задохнулась от негодования. — По телевизору такие новости! Мне стало плохо.
— Какие новости? — Натаниэль снова встревожился. — Что случилось? Где?
— В России, — сказала мать. — В России! Ты знаешь, сколько там уже стоит доллар?
— Нет, не знаю.
— Шесть тысяч рублей. Представляешь? Когда мы там жили, я получала сто двадцать и была счастлива!
— Ну и что? — Розовски облегченно вздохнул. — Мама, ты доведешь меня до инфаркта. Я думал, случилось что-то серьезное.
— Серьезное? — Мать возмутилась. — А это, по-твоему, несерьезно?
Загорелся зеленый, и машины мгновенно рванули вперед.
— Конечно, серьезно, — терпеливо ответил Розовски. — Но какое это имеет к нам отношение?
Он пристроился во второй ряд и вздохнул спокойнее.