Искатель, 1998 №7

Клугер Даниэль Мусеевич

Розовски отвел глаза.

— Да, — сказал он. — Видимо, так. Я должен вас благодарить, Анна… или Хана, но, честно говоря, у меня нет никакого желания, — он посмотрел на распростертое на полу тело президента компании «Интер». Лицо Моше Левински выражало легкое удивление. — Хотите что-то рассказать? — спросил Розовски. — Я могу вас послушать, а уже потом вызову полицию.

Она взмахнула рукой. Жест был вялым, неопределенным.

— Если желаете, — голос казался под стать жесту.

— Садитесь… как вас называть? Хана или Анна?

— Лучше —

Хана. Я привыкла за эти годы.

— Садитесь, Хана.

Она прошла к креслу, в котором за несколько минут до того сидел Левински, спокойно села. На тело бывшего президента компании, лежавшего теперь почти у ее ног, Хана смотрела с полным безразличием. Либо до нее еще не дошло происходящее, либо она и при жизни Моше относилась к нему так же.

Розовски выдержал довольно долгую паузу.

— Скажите, Хана, как вы оказались в Израиле?

— Вы сами знаете, — ответила она с тем же безразличием. — У Александра были долги. И эти долги становились опасными. Знаете, там сейчас такие люди… Моше пообещал мужу прислать гостевой вызов. Тогда…

— Хана, — перебил ее Розовски, — мне хотелось бы кое-что уточнить. По данным Российского уголовного розыска, ваш муж был не просто злостным должником у каких-то крутых ребят. Насколько я знаю, он и сам, мягко говоря, играл с законом в прятки, разве нет?

Хана пожала плечами и ничего не ответила.

— Ограбления пунктов обмена валюты… Разве это всего лишь долги?

— Никаких ограблений не было. Вернее, не должно было быть. Вся эта операция разрабатывалась Моше, муж был техническим исполнителем.

Натаниэля позабавило изящество формулировки. С его точки зрения, техническое исполнение в переводе на общечеловеческий язык означало: «Вооруженный налет».

Хана не обратила внимания на усмешку, скользнувшую по его лицу.

— Несколько московских банков… не совсем чистых, с точки зрения закона, решили укрыть часть средств таким вот способом, — пояснила она.

— То есть списать все на ограбления, тем самым вывести из-под контроля крупные суммы денег в долларах? — догадался Розовски.

— Да.

— Понятно. Потом ваш муж, видимо, не полностью рассчитался с заказчиками. Вы сказали — Моше? Моше разработал план?

— Моше предложил создать фиктивный банк. Все средства от ограблений и некоторых других операций должны были осесть на короткое время на его счетах, а затем единоразово перевелись бы за границу. После чего банк объявлял о своем банкротстве и исчезал. Все. Никаких концов. Даже номера купюр, находившиеся в распоряжении уголовного розыска, были сообщены неверно, поскольку хозяева валютных пунктов были заодно с грабителями.

— И роль такого банка сыграла финансовая компания «Ари», — сказал Розовски.

— Да.

— Так задумывалось с самого начала?

— Да.

— Значит, Моше Левински и Александр Ведерников…

— В конце концов, оба теперь мертвы. Я во всем этом почти не участвовала. — И заметив недоверчивый взгляд детектива, уточнила: — Я имею в виду — прежние,

московские дела мужа… Ну вот. Здесь Левински нашел для нас новые документы. Честное слово, я не знала, каким образом ему удалось купить их у Шмуэля Бройдера и что случилось с Бройдером и его женой. Дальше вы все знаете. Когда Розенфельд начал подозревать Моше в нечистых махинациях с московской компанией, Левински решил убрать Ари. Как — вы тоже знаете. Верно? — Она замолчала. — Я подозревала, что все кончится именно так… что он попробует и меня убрать. Ведь с моей смертью оборвались бы все ниточки, связывавшие его с этими убийствами. Сегодня он сам об этом сказал… — Она вновь замолчала.

В возникшей паузе громко протрещал дверной звонок.

— Вот и Алекс, — сказал Натаниэль, направляясь к двери. — Почему так долго?

— Пробки, — ответил Маркин, входя в комнату. — Ого! — При виде убитого он присвистнул. — Вот это да… Ты?

Натаниэль молча покачал головой. Алекс перевел взгляд на Хану.

— Вызвать полицию? — спросил он.

— Я уже вызвал. Инспектор будет здесь, — Розовски посмотрел на часы, — минут через пятнадцать, как мы и договаривались. Если, конечно, его тоже не остановят пробки. Садись, подождем. Ты сразу догадался, что нужно приехать?

— Открыл сейф, — ответил Алекс, — а он пуст. Потом сообразил, что вряд ли ты диктовал бы мне адрес, который я и без того знаю. Кстати, а что за документы он у тебя требовал?

— Неважно, позже расскажу. По дороге.

Бройдер-Ведерникова молчала.

— Ответьте на один вопрос, — сказал вдруг Розовски, обращаясь к ней. — Для чего к вам приезжала Белла Яновски?

— Белла Яновски? — Хана удивленно посмотрела на сыщика. — Вы что-то путаете, господин Розовски. Я видела Беллу Яновски в компании «Интер» несколько раз, но она ни разу не приезжала ко мне домой. Мы с ней были едва знакомы.

Снова раздался звонок в дверь.

— Полиция, — сказал Натаниэль. — Мы можем ехать.

На самом деле им пришлось еще около полутора часов давать объяснения прибывшим на улицу Шаараим полицейским во главе с инспектором Алоном. Ронен разговаривал с Натаниэлем холодно. Натаниэль вынужден был признать про себя, что его поведение оправдано. Выудив из инспектора все необходимые сведения, он, по сути, никоим образом не поделился с бывшими сослуживцами своей информацией — так, во всяком случае, это могло выглядеть со стороны.

«И черт с ними! — разозлился вдруг он. — Бегайте побольше, думайте быстрее. Какого черта я вообще должен за вас работать?»

После этого он заговорил с инспектором так же холодно и отчужденно, как и тот с ним. Наконец его и Маркина отпустили — с большой неохотой. Они сели в маркинскую «Субару», раскалившуюся под прямыми лучами солнца.

— Куда едем? — спросил Алекс, включая кондиционер. Натаниэль шепотом выругался.

— Ты чего?

— Горячо! — ворчливо ответил Розовски. — Не мог оставить машину в тени?