Искатель
Шрифт:
Девушка смеялась, хоть ей было и страшно. Она уже достаточно соображала в этих делах, чтобы понять, что каждый удар, который наносили друг другу бойцы, совершенно каждый, был способен убить обычного человека наповал. Просто раз, и всё. Они же держали такие удары так, как будто нет ничего естественнее силы, способной подбросить человека в воздух одним только импульсом. Они не дрались, не сражались, не пытались друг друга грохнуть… они мочалили друг друга этими ударами, оставаясь абсурдно целыми и невредимыми. В основном страдала трава. Траве под мостом на Аракаве приходилось в щи несладко, земля тоже разбегалась в испуге, воде было чуть
А эти монстры продолжали биться, оголяясь всё больше и больше. Ни спортивный костюм, в котором вышел из дому Акира, ни кимоно Джо-Джо не выдерживали их ударов. Клочья сине-зеленой ткани и белой материи так и реяли в воздухе!
Поднявшись с прохладного асфальта, Эна заметила и других зрителей, которые очень быстро… прекращали быть зрителями, отправляясь в слегка паническое бегство. Несколько отважных душ стояло на мосту, вовсю снимая происходящее на свои раскладушки, но тут ученик деда с глухим выкриком ударил вперед себя кулаком совсем уж мощно (так, что ветер дошёл аж Эны, едва юбку не поднял!), а старший брат, ловко извернувшись, двумя руками, как краном подбросил этот кулак со всем остальным мужиком! Вышло как-то так, что оказавшийся в воздухе огромный Джо-Джо почти долетел до уровня зрителей с моста, от чего они тут же стали поспешными убегателями, а не зрителями!
Спохватившись, младшая Кирью достала свою раскладушку, принявшись снимать!
А эти… они как будто ждали чего-то подобного, перейдя от бешеного мочилова к крутому, захватывающему, страшному до жути, но всё-таки бою!
…и брат, аж через пятнадцать минут этого боя, проиграл. Получив еще один дикий пинок, унесший его в реку, Акира Кирью всплыл, как героическая какашка, принявшись покачиваться на волнах. Эна, конечно же, тут же начала спускаться, но Джо-Джо, жутко избитый, шатающийся, пускающий струйки крови из носа и ушей, быстро сунулся в воду, а затем выкинул оттуда её старшего брата на сушу. Тот, шлепнувшись на взрытую землю, тоже начал сочиться водой и кровью, но после того, как его пихнули в живот, плюнул в Эну тем, что было во рту, а потом задышал.
— Всё с ним… будет в порядке… — прохрипел Химэдзима, а затем, качаясь как пьяный, двинулся прочь. Но недалеко. Пройдя несколько метров, мужик, щеголяющий голым торсом, медленно обернулся, а затем отвесил её вырубившемуся брату очень уважительный поклон.
А потом ушёл, оставив в ночи беззащитную девушку охранять своего совершенно беззащитного и совершенно неподъёмного брата. Нет, Эна умная, конечно, она уже через пять минут догадалась, что они, вообще-то, очень недалеко от дома, а там есть брат и отец, но её спасательную операцию прервал спасаемый, встав на ноги самостоятельно.
— Идём, — невнятно пробубнил этот полуголый избитый извращенец опухшим лицом.
— Куда? — не поняла его младшая сестра, слишком уверенная, что им надо в больницу.
— Я же тебя провожаю, — Акира был омерзительно спокойной человекообразной отбивной, — Но… заходить не буду. Не рассказывай родителям. Пожалуйста.
Так-то Кирью-младшая считала себя не просто умницей и красавицей, а еще и кремнем, который всегда знает, что нужно ей, окружающим, и миру в частности, но у этого твердого материала был один изъян: слово «пожалуйста» из уст старшего брата на неё действовало куда эффективнее чем мочащий трусы рык Джотаро Химэдзимы. Как выяснилось. Вроде бы Акира еще ни разу в жизни не говорил «пожалуйста»?
Или было дело?
…да?
В общем, жутко избитый, но несломленный Акира Кирью поковылял в свою берлогу, светя трусами сквозь прорехи в едва держащихся целыми штанах, а всклокоченная, взбудораженная и встрепанная Эна, ворвавшись в родные пенаты, быстро застучала копытами в сторону комнаты второго из своих единственных любимых старших братьев. Её распирало как не знай кого!
Глупый Тако со смешным прозвищем «Татакао» валялся у себя на кровати, читал мангу и преступно не интересовался внешним миром. Конец его вопиющему небрежению Эна положила, с размаху прыгнув брату на пузо. С сипением выпустив из себя воздух, глупый брат принялся страдать, но ему не дали — под нос невежде оказалась сунута раскладушка с запущенным на ней видео!
Разумеется, он тут же начал гулькать, булькать и возиться, сочинять разные глупые слова и делать всякие телодвижения, но Эна, продолжая удерживать лидирующую позицию, пихала дурака в грудь и вынуждала смотреть дальше. Даже укусила разок за необоснованную критику, мол, всё темно, а еще у его младшей сестры руки дрожат, как у пьяницы. У кого бы не дрожали после рыка этого Джотаро! Мама бы вообще в обморок упала, в лучшем случае!
Наконец, видео кончилось, а девушка, выпустив пар в многочисленных комментариях, встала со своего неприлично раскоряченного брата, уже позабывшего про мангу, а затем победно посмотрела тому в замутненные от увиденного глаза.
— Понял, теперь?! — почти торжественно вопросила она глупого Тако, а когда тот помотал головой, пошла к двери. Без объяснений. Лишь высокомерно указала, что с Акирой всё в порядке, а говорить родителям не надо. Мол, этот болезный домой уковылял, причем бодренько. А если рассказать, то Ацуко Кирью разохается, разнервничается, а затем убежит в ночь, проведывать битого сына. Тому и так хорошо, у него снова две бабы.
— Асуми вернулась? — только и вставит Такао.
— Нет, он рыжую приютил, — сдаст старшего брата с потрохами девушка, — Готов к рыжим племянникам, пьющим водку вместо молока?
На этот язвительный вопрос Такао снова уляжется на свою кровать, сунув ладони под затылок, внимательно посмотрит в потолок, вздохнет, и скажет вещь, за которую будет зверски бит ровно через пять с половиной секунд.
— Мне нужно завести любовницу!
Глава 4
Особенности национальной культуры
Единственное, по чему стоит скучать в родительском доме — ванна. Душевые здесь, у меня, прекрасно справляются со своими функциями, но в них, увы, не полежать после тяжелого боя, когда мышцам нужно расслабиться и воспалениям сойти. Остается медитировать, лежа на полу в комнате, а этому занятию мешают разные рыжие особы, которым уже не нужно учиться.
Гм, и да, они, как и прочие молодые женщины в моей жизни, почему-то любят экстремально короткие домашние наряды, только в случае товарища Сахаровой — это халатик.
— Как ты вообще выжил? — качала головой гостья, глядя на разлегшегося на полу меня, — Ты вчера был похож на кусок отбитого мяса…
— Судьба «надевшего черное», — поморщившись, отозвался я, принявшись вставать, — Раз ты не хочешь оставить меня в покое, одевайся, поехали за остальными твоими вещами.
— Не-не-не! — замахали на меня руками, — Тебе нельзя из дому выходить в таком виде! Прохожие полицию вызовут!