Исколотое тело
Шрифт:
Он быстро возвращался на мотоцикле из главного города графства в Килби-Сент-Бенедикт, когда начальник тюрьмы говорил с Флемингом по телефону.
– Я посылаю вам дословную запись разговора, – сказал он, – но боюсь, вы будете разочарованы. Когда мы оставили их одних, они просто продолжали разговаривать также, как и раньше. Вряд ли нужно говорить, что в зале был микрофон. Тем не менее, вы можете извлечь из этого нечто стоящее. Запись вскоре должна быть доставлена.
Роберт Маколей был человеком, который верил в использование нечестных методов, когда таковые требовались, и дерзости, когда требовалась дерзость. И мало кто мог быть настолько изворотлив или настолько смел. Он приехал
Крупный, вежливый миллионер всегда питал смутную симпатию к тихому, загадочному молодому человеку, насколько миллионер вообще мог питать какую-то симпатию к кому-то, кроме его обожаемой Дидо.
Он опустился в большое кресло напротив своего гостя, зажал конец сигары между большим и указательным пальцами, аккуратно зажег ее и сказал:
– Что ж, молодой сэр, что я могу предложить вам сегодня? Половины моего царства будет достаточно?
– Половины вашего царства? Нет, это слишком.
Миллионер приподнял тяжелые брови и улыбнулся.
– Не знал, что для ваших похвальных амбиций что-либо может быть «слишком».
– Я поднимаюсь ступенька за ступенькой.
– Мудро. Вы далеко пойдете.
– Да. Мистер Мандулян, положение таково, – Роберт сделал глубокий вдох перед исключительной ораторской речью. – Этот человек, Лоуренс, говорит, что провел определяющую часть воскресного вечера – с одиннадцати до начала второго – здесь, лежа одурманенным на диване.
– Я об этом слышал, – небрежно ответил армянин.
– Но у него нет подкрепляющего доказательства.
– Верно. Ему его очень недостает. Его не существует.
Роберт наклонился вперед.
– Оно существует. Я сам видел его.
Мандулян не выдал себя дрожанием рук и не моргнул и глазом. Он выдохнул длинное облако сигарного дыма и сказал:
– А! Вот как, вы сами видели его.
– Да.
– А почему вы не пошли и не сообщили в полицию? Я имею в виду: что вы собираетесь сказать полицейским в оправдание того, что не рассказали об этом раньше?
– Это мое дело. Я смогу уладить это – если придется, так придется. Вы меня понимаете?
– Прекрасно, – хладнокровно ответил миллионер. – Вы хотите, чтобы я выкупил ваше свидетельство. Что ж, я не стану этого делать. Вы можете пойти и выдать его им.
– Это также касается другого письма, – сказал Роберт, и на этот раз он явно попал точку. Господин Мандулян вздрогнул и воскликнул:
– Четвертого письма не существует. Их всегда было всего лишь три.
– Лоуренс уверяет меня, что оно существует, – пробормотал Роберт и будто бы вскользь упомянул: – Он сказал, что услышал о нем недавно в Смирне.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – ответил Мандулян, который к этому моменту уже полностью восстановил самообладание. – О каких письмах вы говорите?
– О письмах, которые свяжут вас с геноцидом армян 1912 года.
Наступило долгое молчание, в течение которого двое мужчин пристально смотрели друг на друга.
– Вы можете делать, что вам угодно, – наконец сказал Мандулян. – Для меня это не имеет значения.
Роберт стряхнул воображаемую пылинку со своей манжеты и сказал:
– Нехорошо выйдет, если Лоуренс не будет осужден.
– На это нет никаких шансов.
– Подкрепляющее свидетельство очень важно.
– Полиция не слишком-то оценит свидетельство, которое припозднилось на пять дней.
Роберт слегка зевнул.
– Я не знаком с уголовным процессом в Армении, но здесь не настолько важно то, что полиция думает о доказательстве свидетеля, как то, что о нем думают присяжные.
Наступила еще одна пауза, во время которой армянин размышлял над этой фразой.
– А биржевой маклер
Все это время миллионер молча курил, его тяжелые веки скрывали темно-карие глаза. Наконец он поднял взгляд и сказал:
– Вы же понимаете – вы не можете ожидать, что сразу станете партнером.
– Я ведь сказал, половина вашего царства – это слишком.
– У меня есть объекты в Восточной Европе. Вы начнете с путешествия в Смирну?
– Если я найду человека, у которого находится письмо, сколько я должен заплатить ему за него?
Мистер Мандулян посмотрел на молодого человека с невольным восхищением.
– Что ж, – сказал он, – никто не может отрицать, что вы быстро соображаете.
– И вы увидите, что я преданный человек.
– Преданный? Вы имеете в виду, что будете придерживаться выгодной для вас стороны?
– Разве это не преданность? – спросил Роберт, и оба рассмеялись.
Глава XIV. Преимущество классического образования
Сеймур Перитон был убит в воскресенье вечером, тело было найдено в понедельник утром, а события, описанные в предыдущей главе, произошли в четверг. В пятницу утром второй разделочный нож, о существовании которого предполагал Флеминг, был найден в кроличьей норе в Роще Килби. Он был очень схож с первым – почти все разделочные ножи имеют определенное сходство – на нем также были следы крови, гораздо больше, чем на первом, и он был немного меньше. Другими словами, он был слишком маленьким, чтобы нанести смертельную рану, которая убила Сеймура Перитона.
Первым побуждением инспектора Флеминга, и очень оправданным побуждением, было посмеяться над сержантом Мэйтлендом, который сомневался в существовании второго ножа. Его следующим побуждением было обернуть влажное полотенце вокруг головы и попытаться сохранять спокойствие. Ситуация, несомненно, была таковой, что могла вывести из терпения самого здравомыслящего и уравновешенного человека родом из Южной Шотландии. Он собрал факты в том порядке, в каком обнаружил их: нож в воде, положение тела, следы борьбы и так далее. Из этих фактов, используя непреклонный чистый разум, он сделал вывод, что где-то поблизости был второй разделочный нож, который точно соответствовал ране в груди Перитона. А потом нож был торжественно обнаружен – и оказался слишком мал, чтобы им могла быть нанесена эта рана. Это было абсолютно нелепо; это противоречило здравому смыслу и соображениям. Флеминг начал подумывать о том, чтобы забросить все это и просто сосредоточиться на доказательстве виновности Лоуренса на основе уже имеющихся доказательств. К счастью, у Флеминга было определенное чувство гордости, и он не мог перенести мысли об изложении незавершенного дела, как и мысли о том, что Мандуляны взяли над ним верх. Они лгали о чем-то, и Флеминг непременно собирался выяснить, что же это было, прежде чем он покинет это место. Сам Мандулян, должно быть, лгал насчет хористки и ее писем; было абсурдно предполагать, что Дидо не сказала ему днем в воскресенье, что ее помолвка разорвана – и все же… минуточку, в этом-то все и дело. Была ли разорвана помолвка? Бросила ли она Перитона? Если бы только он мог быть вполне уверен в этом, это бы дало ему почувствовать почву под ногами, некоторую точку опоры. А сейчас он как будто бы строил огромные замки из теорий на зыбучих песках. Бросила она Перитона или же нет? В этот момент его раздумья прервал стук в дверь, и вошел молодой хозяин гостиницы.