Исколотое тело
Шрифт:
– Поздравьте меня, инспектор! – воскликнул он. – Знаете, что сделали эти мошенники, мои сыновья? Они пригласили миссис Коллис к чаю и сказали ей, что меня не будет дома. И не сказали мне о том, что она придет. И в результате… что ж, вы сами видите, что получилось в результате. Поздравьте меня, мой друг.
– Поздравляю вас от всего сердца, – серьезно ответил Флеминг. – Надеюсь, что вы будете очень счастливы. Если с вами произойдут какие-то неприятности, по крайней мере, вы будете поддерживать друг друга.
– Что вы имеете в виду? – спросила Ирен Коллис, слегка сморщив безмятежный, белый лоб. На ней не было шляпы, и последние
– Я имею в виду только то, что я говорю, – медленно ответил он. – Я знаю, кто убил Сеймура Перитона.
– Вы знаете? – воскликнул Маколей. – Но я ведь считал, что мы все это знаем – это сделал тот человек, Лоуренс.
– Нет, – сказал Флеминг, довольно мрачно глядя на два сияющих лица перед ним. – Нет, это был не Лоуренс.
– Тогда кто это был? – нетерпеливо спросила Ирен Коллис.
– Это станет всеобщим достоянием завтра, – ответил Флеминг. – Еще раз повторю, надеюсь, что вы будете счастливы вместе.
Он поклонился и направился дальше через лес. Дойдя до дороги, он обернулся и осмотрелся. Влюбленные снова держались за руки, и в этот момент в спокойном сумеречном воздухе разлился тихий серебристый смех. Они уже забыли о внешнем мире и его бедах.
В «Тише воды» Флеминг вызвал сержанта Мэйтленда и приказал ему мобилизовать всех полицейских работающих под прикрытием. Когда они собрались в гостиной, которая служила инспектору в качестве штаб-квартиры и офиса, он дал им общее представление о плане операции, а затем предоставил Мэйтленду дать отдельные инструкции каждому из них.
– Положение таково, – объяснил он в общих чертах. – Есть по крайней мере четыре человека, которые причастны либо к самому убийству, либо к отдельному преступлению, преступному сговору. Когда я говорю, что они причастны, я имею в виду, что все четверо имели возможность совершить убийство, по меньшей мере, трое имели мотив для совершения убийства и, по крайней мере, трое – мотив для участия в сговоре. Я предлагаю распространить по деревне определенную информацию – между прочим, это правдивая информация – и в результате, как я очень надеюсь, виновные могут совершить опрометчивый поступок. Поэтому я хочу, чтобы за этими четырьмя наблюдали днем и ночью. Я договорюсь с персоналом почтового отделения в Пондовере, чтобы устроить одного из вас на телефонную станцию Килби и на время принять почтальона из Килби в Пондовер так, что один из вас сможет выполнять его обязанности здесь. В каждом пабе должен быть дежурный, который сможет услышать что-нибудь за исключением обычных разговоров. Сержант Мэйтленд организует дневные и ночные смены дежурных. Четверо подозреваемых – Теодор Мандулян, Дидо Мандулян, Адриан и Роберт Маколеи.
– А информация, которую мы должны распространить, сэр? – спросил Мэйтленд.
– Этой информацией является то, что дело против Джона Лоуренса находится под угрозой закрытия вследствие нехватки доказательств. Вы улавливаете идею, сержант? Кому-то из них может прийти в голову идея завершить дело, предоставив новые доказательства, просто чтобы, так сказать, протянуть нам руку помощи в осуждении Лоуренса. Вы все понимаете это? То, что я пытаюсь получить – это доказательство, что кто-то подготовит улики против Лоуренса. И это будет один из этих четверых.
– И тот, кто это сделает, и есть убийца, – сказал Мэйтленд почти шепотом.
– Не
– Или это может выманить их обоих, – продолжил Мэйтленд.
Флеминг улыбнулся.
– Мне нравятся оптимисты в моем окружении, – заметил он. – Эта черта – все для сотрудников Скотленд-Ярда. Мэйтленд, мне нужно, чтобы сегодня в половине двенадцатого здесь прошли четверо мужчин в униформе и с лопатами. А теперь ступайте, если ни у кого нет вопросов. Нет? Хорошо.
Мужчины последовали за сержантом вниз, а инспектор сел писать записку Роберту Маколею, в которой говорилось следующее:
Дорогой мистер Маколей,
Оказывается, мне все-таки не было надобности беспокоить вас сегодня. Дело против Лоуренса закрывается, и боюсь, мне придется снова начать докучать вам своими нескончаемыми вопросами. Пожалуйста, предупредите вашего отца и брата, чтобы они не разозлились, если я снова заявлюсь к вам без приглашения.
С уважением,
Алекс. Флеминг, инспектор сыскной полиции».
Инспектор отправил это письмо с полицейским в униформе, а затем удалился в бильярдную для пары часов спокойного времяпрепровождения до прибытия эксперта министерства внутренних дел с приказом об эксгумации. Был двенадцатый час, когда подъехала большая машина с сэром Оскаром Лезербриджем, аналитиком министерства внутренних дел, и двумя его помощниками. Флеминг поприветствовал эксперта, кратко объяснил, чего он хочет, и условился, что его разбудят, когда отчет будет готов. После этого он тут же отправился спать. В три часа он внезапно проснулся и обнаружил, что в его комнате горит свет, а сэр Оскар сидит у его кровати.
– Что ж, инспектор, – сказал аналитик, – я закончил. Я сейчас же еду обратно в Лондон.
– И вы обнаружили…
– Я обнаружил в ране очень слабый признак, который мог появиться в результате процесса, который вы описали. Я, конечно, не заметил бы этого, или, во всяком случае, – спешно поправился высокопоставленный человек, – если бы я заметил, я, конечно, не обратил бы на это никакого внимания. Вполне очевидно, что это может быть никак не связано со вторым разрезом. Вполне очевидно, что это может быть совершенно естественным результатом первого удара ножом. Но – я говорю это с натяжкой, вы ведь понимаете, инспектор, – если ваше расследование по делу приводит вас к самостоятельному выводу, что человек был заколот и что впоследствии рана была расширена введением второго, большего по размеру ножа… Если вы приходите к такому выводу независимо от медицинских показаний, то я могу сказать вам, что медицинское свидетельство полностью совместимо с таким выводом.