Искра божья
Шрифт:
Прячась в тенях, люди де Грассо спешно приблизились к воротам. Лукка вернул первого сторожа в сидячее положение. Второго слуги быстро оттащили в кусты. Где-то справа, за сараями залаяла ещё одна брехливая псина. Люди де Грассо попятились, вжимая головы в плечи, но рама окна осталась недвижима.
Нападающие стремглав просочились за ворота, перебежали двор, заваленный строительным материалом и вязанками хорошо прожаренной на солнце соломы, замерли у тяжёлых приоткрытых дверей, прислушиваясь к тихим шевелениям
Лукка поманил Санчо к себе и, знаками велев остальным дожидаться на месте, отправился вместе со слугой в обход старого дома.
Томительная минута тянулась за минутой. Джулиано нетерпеливо теребил чёрный ус, держа руку на рукояти меча. Дакапо нервно грыз нижнюю губу. Слуги хмуро озирались по сторонам, то и дело поглядывая на тусклую луну — извечную спутницу ночи, бредущую через облачные пашни. Огонь в жаровне у ворот почти догорел. Двор и все строения перед виллой погрузились в прорезанный тенями мрак.
Наконец Лукка и Санчо вернулись.
— Не стойте, несите солому к стене и по моей команде поджигайте, — тихим шёпотом распорядился старший де Грассо, вытирая кровь с рапиры пучком сухой травы. — Дыма будет много. Кьяпетта побегут во двор, тут мы их всех и перебьём, как куропаток. Ультимо, бери Дакапо и бегом к задней калитке для слуг. Стойте там и убивайте любого, кто высунется. Поняли?
Обрадованный завершением долгого ожидания, Джулиано кивнул.
— И не зевайте, смотрите по сторонам. Не исключено, что мы с Санчо не всю челядь по сараям перебили.
Джулиано и Дакапо наперегонки бросились к низкой калитке в задней стене виллы. Рядом с наглухо закрытой дверью валялся бездыханный часовой. Дакапо для верности ткнул в распростёртое тело широким дедовским палашом и встал рядом с братом.
Прохладный осенний ветерок принёс запах дыма. Вскоре раздались первые крики, и разгорающееся зарево пожара осветило задний двор, конюшни и хлев. Послышались выстрелы и звон стали.
— Эх, пропустим здесь всё веселье! — Дакапо с досадой рубанул палашом воздух перед собой.
— Не переживай, на твой век крови хватит, — пробормотал Джулиано, насторожённо прислушиваясь к отдалённому шуму боя.
Стальной засов на калитке загромыхал, и в приоткрытую дверь выскользнула тощая мужская фигура в одних подштанниках. Джулиано, не задумываясь, ткнул человека мечом в сердце. Мужчина пошатнулся и стал падать вперёд. Сзади его уже толкали чьи-то настойчивые руки. Джулиано полоснул клинком, и тёплая кровь из рассечённой артерии убегающего человека забрызгала лицо Дакапо. Младший брат дёрнулся в сторону, и его стошнило.
— Привыкай, малыш, — бросил Джулиано сквозь стиснутые зубы, сбивая неуклюжий удар следующего противника и добивая его уколом в грудь.
Какое-то время больше никто не пытался бежать через калитку. Мушкетные выстрелы стихли.
Внезапно низкая чернильная тень возникла в освещённом проёме калитки. Дакапо взмахнул оружием. Тень отпрянула, вжалась в стену и тихо пискнула тонким голоском. Джулиано перехватил руку брата.
— Не убивайте, сеньор, прошу вас, сжальтесь! — взмолилась испуганная девушка, кидаясь в ноги Джулиано.
Тёмно-синий капюшон соскользнул с её головы, и спутанные вороные кудри рассыпались по алебастровым плечам. Девушка подняла заплаканное лицо, сложила нежные пальцы лодочкой и с мольбой устремила на вооружённых людей блестящие гагатовые глаза.
— Сеньор Джулиано! — круглые от ужаса очи Бьянки Кьяпетта расширились ещё больше.
Джулиано в нерешительности опустил оружие, глядя на некогда вожделенное лицо себильской красавицы.
— Простите меня, сеньор, — в страхе залепетала девушка, — я никогда не желала вам смерти. Это всё Диего, Диего заставил меня написать вам. Я, я пыталась его отговорить, но разве он кого-нибудь слушал хоть раз! О, сеньор Джулиано, пощадите! Ради того чувства, что вы испытывали ко мне, не убивайте бедную Бьянку. Обещаю, я уйду в монастырь, сеньор. Вы больше никогда не услышите обо мне. Пощадите, умоляю!
— Убей её! Из-за этой змеи Кларичче сошла с ума, а Микеле расстался с жизнью, — Дакапо порывисто скинул руку брата, удерживающую его запястье. — Смерть всему гнилому семейству Кьяпетта!
Бьянка отчаянно зарыдала, цепляясь тонкими пальцами за мешковатые бриджи де Грассо. Слёзы не делали её прекрасной, как пишут об этом в куртуазных романах. Они превращали Бьянку в некрасивую испуганную женщину с распухшим носом, из которого текло, перекошенным ртом, полным не слишком ровных зубов, и набухшими красноватыми веками. Тонкие жилки на её шее вздулись, и хрупкие птичьи косточки ключиц ходили ходуном, как безумные. В этом корчившемся в пыли комке человеческой плоти не осталось ничего гордого и прекрасного, ничего того, чем полгода назад так восхищался юный Ультимо. Деревенская красавица теперь и в подмётки не годилась Кармине Лацио или Селестии Боргезе.
— Поклянитесь, что уйдёте в монастырь и никогда не будете мстить роду де Грассо, — сурово потребовал Джулиано.
— Клянусь, сеньор! Клянусь богом, всеми святыми, своей бессмертной душой и непорочной Мадонной-заступницей! — прошептала Бьянка, спешно поднимаясь на ноги.
— Скройтесь с глаз моих.
— Благодарю, сеньор, благодарю! — затараторила девушка, исчезая во мраке.
— Дур-р-рак ты! — Дакапо презрительно задрал верхнюю губу. — Лукка тебе за это всыплет, и бабка ещё добавит.