Искра божья

Глазырина Елена

— Тьфу, — клерк в чёрном презрительно сплюнул под ноги, — ты, парень, сейчас такую историю загубил!

— Да-а, Деметрий, побьют тебя однажды за правду, — сделав кислое лицо, заключил Себастьян.

— Так ведь нельзя без неё, без правды-то! — возмутился Деметрий. — Вот и святое писание нас учит: не лги.

— Мал ты ещё, да глуп, — безнадёжно отмахнулся Игнациус, устраиваясь на земле и подкладывая суму под голову, — молчи уж лучше, пока правда та боком тебе не вышла.

Глава 66. Странная шпага

Памятуя

о вчерашней беседе вокруг тлеющих углей жаровни, Джулиано не бросился сразу рассказывать об услышанном налево и направо, а решил хорошенько подумать над открывшимися ему мрачными тайнами Лукки и сеньора де Вико. Кроме того, оставался ещё серьёзный должок за девицами из Обиньи, подло выкравшими у него запрещённую инкунабулу. Если книжица, не приведи господь, попадёт в руки Псов, ему и отцу Бернару несдобровать. Джулиано ни на миг не сомневался, что дьяболловы кошки без зазрения совести продадут его с потрохами, стоит им только увидеть раскалённые щипцы в руках мастера заплечных дел. Пусть предательство и измена останутся на десерт, пока он займётся делами насущными.

Так размышлял Джулиано с утра по дороге в уже ставшую родной школу фехтования сеньора Готфрида, но судьба, как обычно, всё решила за него…

В десятом часу маэстро Майнер пригласил всех учеников во внутренний дворик и объявил, что желающим принять участие в ежегодном кубке Конта требуется в ближайшие пару недель уплатить по пять аргентов в казну городского магистрата. Потому что именно магистрат отвечает за проведение ежегодных состязаний за кубок Истардии среди фехтовальных школ города. И собранные таким образом средства станут основой призового фонд игрищ, который напрямую зависит от количества заявившихся участников.

Большинство воспитанников сеньора Готфрида тут же погрустнело. В их числе оказались и Джулиано с Пьетро.

После собрания приятели вернулись в отведённую им комнату и устроили совет. Под горестные охи и сокрушительные причитания своего слуги Гастона Ваноццо вытряс свой кожаный кошель над перевёрнутой кирасой. Джулиано снял с пальца тонкое золотое кольцо, добытое в библиотечной башне из могилы императора Адриана — единственное сокровище, оставшееся у него после уплаты всех накопившихся долгов. Хмурый Пьетро раздражённо развёл руками, тем самым давая понять, что он снова на мели.

— Что будем делать, друзья? — спросил де Ори, задумчиво разглядывая содержание ржавого доспеха. — Денег у нас более чем на один взнос не хватит. Я, конечно, могу написать отцу, и он вышлет ещё. Вот только пока моё послание дойдёт до родной Силиции, пока кто-нибудь соберётся в Конт… На это может уйти пара месяцев.

Здоровяк вздохнул, с искренним сожалением убирая деньги обратно в кошелёк.

— В прошлом году чёртовы скряги просили всего три монеты, — проворчал де Брамини, задумчиво потирая гладкий подбородок.

Де Ори меланхолично пожал широкими плечами:

—

Мы либо соглашаемся и участвуем, либо смотрим с трибун, как другие забирают наши призы.

— Может, получится занять требуемую сумму у кого-нибудь из ростовщиков? — предложил Джулиано.

— Ха. Они не дадут ни одного рамеса под честное слово. Тем более мне, — хмуро сообщил Пьетро, — а заложить у нас нечего. Твой брат нам случайно не поможет?

Пристальный взгляд вишнёвых глаз упёрся в худое лицо Джулиано. Юноша отвернул лицо к окну, неприязненно дёрнув сгорбленным носом.

— Не могу пока у него ничего просить, — неискренне признался Джулиано. — Лукка при каждой нашей встрече припоминает мне, сколько стоило ему моё помилование.

Низенький фехтовальщик и силициец разом трагически вздохнули при этих словах.

— Послушай, Пьетро, — начал де Грассо, пощипывая густой чёрный ус, — не твой ли, случайно, родственник — архитектор де Брамини? Он вроде бы при деньгах.

Пьетро насупился и скрестил короткие руки на груди:

— И что из того?

— Ты мог бы одолжить монеты у него, — предложил Джулиано.

— Нет, — быстро отрезал Пьетро, — мы с папашей не общаемся с тех пор, как я передумал идти по его стопам.

— Жа-аль, — сказал де Ори, возвращая кольцо де Грассо.

— Ерунда, я что-нибудь придумаю, — с этими словами низенький фехтовальщик нахлобучил себе на голову потасканный берет и вышел из комнаты.

Де Брамини вернулся после обеда и сразу с порога довольным голосом объявил:

— Есть возможность неплохо подзаработать. Через час наниматель будет ждать нас в «Прожорливой Кошке». Вы со мной?

Пьетро довольно улыбался, и де Грассо показалось, что привычная бодрость и лёгкий нрав снова вернулись к низкорослому фехтовальщику.

— Надеюсь, нам не придётся грабить какого-нибудь бедолагу-купца, отказавшегося уступить товар по сходной цене? — с сомнением уточнил Ваноццо.

— Нет! Как ты мог обо мне так плохо подумать! — возмутился де Брамини. — Это дело, я бы сказал, несколько деликатного рода. Наниматель очень хочет проучить одного заезжего фехтовальщика. Устроим ему показательную порку, и денежки у нас в кармане.

— Звучит обнадёживающе, — усмехнулся де Ори.

— Так чего же мы ждём! — воскликнул Джулиано, пристёгивая ножны к поясу.

Через полчаса они сидели в «Кошке», наслаждаясь теплом, идущим из растопленных очагов. Трактир был небольшой, но уютный: два базальтовых игрипетских льва с человеческими лицами на входе, два чёрных от сажи камина с деревянными статуэтками пум и тигров на широких карнизах, дюжина массивных столов, лесенка на второй этаж. Обеденный зал украшали венки из веточек пиний и остролиста, перевитых золотыми и серебряными лентами. На стойке заказов умывалась большая откормленная кошка совершенно нездорового вида.