Искра божья

Глазырина Елена

— Точно! — воскликнул Джулиано, сразу просветлев лицом. — Эти бесовки думали, что я всё забуду, а я помню… Не всё, конечно, но это уже кое-что!

— Предлагаю выжечь весь их гнилой вертеп под корень! Сделаем хоть одно богоугодное дело в уходящем году! — грозный рык де Ори заставил Гастона, убиравшего остатки завтрака со стола, опасливо вжать голову в плечи.

— Дружище, умерь в себе асиманского огнепоклонника, — остановил силицийца Пьетро, — сначала надо вытащить из цепких ведьмовских лап отца Бернара. Если интуиция меня не подводит, сейчас он должен быть где-то в нашей любимой траттории.

— Как думаешь, они не причинят

ему вреда? — засомневался Джулиано.

— Уверен, пока он в полной безопасности, — подтвердил де Брамини. — Сегодня Рождество: самая длинная и тёмная ночь в году, поворотная. Если адские исчадья чего и удумали, то это случится именно в полночь.

— Откуда ты столько знаешь о чарах? — засомневался де Ори.

— Имею некоторые знакомства с талантливыми знахарками столицы, — уклончиво ответил Пьетро, — да и Спермофилус, случалось, рассказывал всякое.

— Может быть, и его тоже ведьмы умыкнули? — предположил Джулиано, пристёгивая верный меч к потёртому ремню. — Мне кажется, что среди масок на стене корчмы я видел одну личину беса, точно такую же, как у монахов из ордена Псов господних.

— Хм, дело становится всё интереснее и интереснее, — обрадовался Пьетро, весело потирая короткопалые ладони.

Глава 77. Сёстры Дьяболлы

По случаю большого религиозного праздника половина контийцев толпилась в многочисленных соборах и церквях столицы, выслушивая торжественные мессы и исполняясь духом рождества. Вторая половина занимала все неисчислимые кабачки, траттории и гостиницы Конта, страстно предаваясь греху чревоугодия и праздности.

Ваноццо и Джулиано, пряча лица под белыми масками, мёрзли у колонн портика Академии. Они в нетерпении ожидали, когда вернётся Пьетро, ушедший разведать, что творится в «Ужине». Гастона пришлось оставить в школе сеньора Готфрида. Даже под угрозой суровой физической расправы он наотрез отказался приближаться к логовищу поганых фурий ближе, чем на лигу.

Низкорослый фехтовальщик отсутствовал не менее получаса. Бледное зимнее солнце успело спрятаться за резной изгородью городских крыш, и в индиговом небе показался едва народившийся коготок молодой луны. Яркие, словно умытые студёной водой, звёзды россыпью зажглись в вышине. На шумной площади прибавилось гуляющего народа и убавилось трезвых стражников. Продавцы-разносчики горячего вина и сластей наперебой расхваливали свой товар. Вспыхнули новые факелы и костры, на которые под весёлые рождественские песенки водрузили чучела соломенных ведьм. Пламя жадно пожирало старые тряпки, набитые соломой, унося огненные фейерверки искр в темнеющую вышину. Громко бахали шутихи и взрывались салюты. Отовсюду слышался радостный смех и всеобщее ликование, перемежаемое колокольным перезвоном соседних церквей.

Когда низкорослая фигура Пьетро наконец появилась в ярко освещённом проёме дверей траттории, приятели дружно выдохнули с облегчением. Раскрасневшийся, довольный Пьетро неторопливо подошёл к изнывающим от нетерпения друзьям.

— Ну что, как там поживают дьяболловы сёстры? — спросил, не удержавшись, Джулиано.

— «Последний ужин» гудит как майский улей, — хохотнул Пьетро, — внутри все носятся, будто их жареный петух в гузло клюнул.

— Это и не удивительно, — заметил Ваноццо, — все траттории сегодня лихорадит. Тройная прибыль сама себя не заработает.

— Сдаётся мне, дружище, тут дело совсем не в рождественских

гуляниях, — сказал Пьетро, хитро прищурившись. — Я поспрашивал завсегдатаев. Кабачок сегодня закрывается в десять. Всех снимающих комнаты попросили срочно съехать. Даже деньги вернули с процентами, чтобы постояльцы не слишком громко возмущались. Одна из подавальщиц сказала мне по секрету, что богатый венетский негоциант в спешном порядке снял тратторию на всю ночь под тайную вечерю для своего торгового цеха.

— Было бы неплохо получить туда приглашения, — сказал Джулиано, дуя в озябшие ладони.

— А вот с приглашениями сложнее, — Пьетро заметно нахмурился, — даже не знаю, как к этому подступиться.

— Да зачем они нам? — пробасил де Ори. — Позовём знакомцев из «Птичника». Возьмём железные палки потяжелее и разнесём там всё к саттановой матери!

— У меня есть идея получше, — сказал Джулиано, — помните комнату под крышей трактира, в которой нам довелось однажды ночевать? Там под самым потолком было большое слуховое окно. И если пробраться на крышу…

«Последний ужин» стоял в некотором отдалении от прочих строений, плотным кольцом обступавших площадь Цветов. Это обстоятельство исключало лёгкий доступ на его кровлю с соседних зданий. Заманчиво нависающий над боковым фасадом траттории балкон крайнего по Розовой улице дома был единственно возможным путём на вожделенную крышу трактира.

Покрутив головой, де Грассо быстро обнаружил на облупившемся фасаде нужного дома низкую дверь, по всем признакам принадлежавшую хозяину балкона. Подойдя к дверце, де Грассо с энтузиазмом забарабанил в неё кулаком. Вскоре к нему присоединился Ваноццо. Пьетро отошёл немного в сторону, делая вид, что внимательно рассматривает облицовку соседнего палаццо.

В доме зажегся свет. На втором этаже приоткрылся рассохшийся ставень, и в окне обозначился силуэт тощей востроносой старухи в белом ночном чепце. Длинные пряди седых волос стекали по её груди, подобно мертвецкому савану. Маленькие злобные глазки, запавшие в глубокие провалы глазниц черепа, посверкивали недобрым огнём на посетителей. Бескровные губы суетливо ползали по всей нижней половине лица, напоминая дряблых могильных червей.

— Шего вам, паскудники, тут понадобилось в такое время? — сварливо поинтересовалась бабка, шамкая полупустой челюстью.

Джулиано и Ваноццо быстро переглянулись.

— Сеньора, пожалуйста, откройте. Городской магистрат сегодня в честь праздника раздаёт подарки всем одиноким старушкам, — быстро нашёлся Джулиано.

— Подарки, говоришь? — недоверчиво проскрипела бабка. — Ишь ты шего! А што за подарошки?

— Меру зерна да бочонок вина, — ловко соврал Ваноццо.

— Вина да зерна, — пробормотала старуха, ещё сильнее высовываясь из окна. — Встаньте-ка поближе, красавшики, темно ужо, никак разглядеть вас не полушается.

Ваноццо и Джулиано послушно придвинулись к окну, доверчиво задрав кверху лица, прикрытые масками.

— Ага, сейшас-сейшас, голубшики мои, — старуха исчезла в окне, забренчав чем-то невидимым, — сейшас, погодите ещё… Подарошки, ага, вот они у меня где…

Бабка снова появилась в окне с чем-то объёмистым в руках и с невероятной для столь солидного возраста скоростью выплеснула на приятелей содержимое оного.

Только отменная реакция тренированных фехтовальщиков спасла друзей от обильного, смердящего фекалиями дождика. Лишь пара капель упала на их одежду.