Искра божья
Шрифт:
Наёмник в кирасе зажал толстым пальцем в кожаной перчатке одну ноздрю и смачно выдул на землю содержимое другой.
— Моё дело: передать вам предложение сеньора коннетабля. Ваше дело: сдохнуть тут не за хрен собачий.
— Хорошо, — прозвучало в ответ после некоторой паузы, — ждите. Сейчас отправим гонца в городской совет.
— Саттаново семя! Похоже, не видать нам сегодня доброй свалки, — проворчал уже знакомый Джулиано мушкетёр, гася тлеющий фитиль, — так и будут высокие лбы свои лясы точить, пока не договорятся.
Наскоро выбранный посыльный ускакал.
Парламентёры,
Глядя на бесцеремонно пирующих ландскнехтов, некоторые ополченцы почувствовали острые спазмы в пустовавших с вечера желудках. Не привыкшие к строгой солдатской дисциплине, они стали потихоньку оставлять свои посты в поисках какого-нибудь пропитания. К тому времени, как подобное положение вещей стало очевидным и задёрганные сержанты подняли вой, от ватаги ополченцев на стене осталась едва ли половина. Позднее большая часть отлучившихся, конечно, вернулась, но, увы, с дюжину добровольцев сержанты так и не досчитались.
Провизию подвезли ближе к одиннадцати.
Прилёгший вздремнуть на пустой телеге и разбуженный Артемизием, Пьетро без воодушевления покосился на вонючую солонину с сухарями, после чего тоже куда-то улизнул. Правда, отсутствовал он недолго. Вернувшись в крайне приподнятом расположении духа, с тяжёлым холщовым мешком за плечами, де Брамини поманил приятелей к себе.
Из щедро распахнутой мошны каждый из друзей получил по приличному куску копчёной колбасы, пяток варёных вкрутую яиц и ещё тёплый ломоть ржаного хлеба толщиной в добрых три пальца.
Перекусив, Джулиано и Пьетро завалились немного подремать в одной из телег, подпирающих ворота. Так прошло ещё примерно три часа.
Их разбудил грохот тяжёлых подков о мостовую.
Одна за другой к воротам подкатили десять тяжёлых карет. Последний экипаж с пурпурным щитом и золотым орлом на дверцах окружала целая рота гвардейцев. Из него вышел сам Фридрих в строгом чёрном камзоле с дорогой перевязью и длинной шпагой с вычурной гардой, усыпанной драгоценными камнями. Неуклюжее оружие совершенно не шло герцогу, мешало при ходьбе, путалось в складках короткого плаща и цепляло всех вокруг. Герцог показался Джулиано крайне измотанным и постаревшим лет на десять. Его плечи сникли, лицо одрябло и потекло за круглый накрахмаленный воротник, а в тусклых глазах поселилась бесконечная тревога и озабоченность.
Из карет стали выходить важные люди, кутающиеся в меха и тёмный бархат: все сплошь церковные чины и важные истардийские сановники. Последней появилась женщина, облачённая в траурное платье. Джулиано без труда признал в этой особе вдовствующую королеву Маргариту — сестру её высочества Изабеллы.
Фридрих в сопровождении личных телохранителей долго совещался со свитой, сгрудившейся возле его кареты. Потом герцог и ещё
Заметив оживление на стене, мародёры с трудом протёрли осоловевшие от выпитого глаза. Давешняя троица переговорщиков, едва не забыв белый стяг, снова приблизилась к наглухо запечатанным створкам ворот.
— Мы хотим говорить с вашим герцогом, — повторил свои требования седой наёмник в кирасе.
— Говорите, — прокричали ему сверху, — его высочество Фридрих IX, милостью божьей герцог Контийский вас слушает.
— Э-э, не, так не пойдёт, — с ухмылкой возразил ландскнехт, почёсывая дерзко торчащий гульфик, — сеньор коннетабль желает беседовать с его высочеством с глазу на глаз.
— А не слишком ли многого желает сеньор коннетабль?
— Де Бурон предлагает вам мир.
— На каких условиях?
— Это он и хочет обсудить.
— А если мы откажемся?
— Ваше право. Только нас тут сорок тысяч, а защитников в городе кот наплакал. Давайте смотреть правде в лицо: если вы нас сильно разозлите, от ваших занюханных стен, дворцов и храмов останутся одни головёшки.
— Побойтесь бога, нелюди! — выкрикнул знакомый Джулиано мушкетёр. — Слыханное ли дело истианам поднимать руку на Престол святого Петра?
— Ваш Папа слишком зажрался, — откликнулся тощий рыжий знаменосец.
Другие переговорщики, услыхав такое заявление, дружно заржали.
— Кто это сказал?
— Августин Лютер!
Со стен раздались гневные крики:
— Проклятые еретики! Горите в аду!
Глава 80. Переговоры
— Как там наши дела, дорогой Фриди? — поинтересовалась Маргарита, отрываясь от вышивки поганого змея, соблазняющего нагую Еву, укрытую в райских кущах.
Герцог тяжело опустился на противоположное от вдовствующей королевы сидение экипажа и на мгновение прикрыл усталые покрасневшие глаза.
— Скверно, — коротко бросил он, растирая замёрзшие ладони.
— Ополченцы уже расчистили выход из города? — спросила женщина, делая новый стежок на тонком молочном батисте.
— С минуты на минуту должны закончить.
— Ты решил, с кем отправишься на переговоры? — Маргарита вопросительно приподняла тёмные брови.
— Сеньор Альварес настаивает на своём непременном присутствии, — со вздохом откликнулся Фридрих, — ещё вызвался его высокопреосвященство Алессандро Боргезе, сеньор Медини, дон Жиральдо. Остальные не слишком горят желанием добровольно идти на заклание.
— А моя дорогая сестра? Что-то я не вижу её среди присутствующих…
— Изабелла вместе с детьми накануне отбыла в Совуй навестить отца.
— К чему бы этот внезапный порыв дочерней нежности? — спросила женщина, аккуратно срезая позолоченными ножничками конец шёлковой нитки.
— Всё к лучшему, Марго, всё к лучшему. Хотя бы за семью я могу теперь не волноваться, — герцог сцепил в замок толстые, унизанные перстнями пальцы, лежавшие на коленях.
Маргарита не спеша продела новую алую нить в тонкое игольное ушко.