Искры на воде (сборник)
Шрифт:
— Найдётся, хоть у Саши Полякова — всё помощь ему.
— Хорошо у вас здесь, спокойно, может, и мне сюда перебраться, а Евсей? Будем на завалинке семечки лузгать да собак пинать.
— Нет, Илья Саввич, захиреешь ты здесь, тебе простор нужен, — усмехнулся Евсей.
— Укатали Сивку крутые горки, — вздохнул Хрустов. — Веришь ли, посмотрел я на молодых, позавидовал: живут друг для дружки и радуются, а тут всю жизнь в заботах.
— Сколько молодые ещё живут? Погоди, посмотрим, как дети пойдут. Да ты, вон, говоришь — перемены идут. Не дай
— Дай-то бог. Есть ли место помимо деревни, где можно воз-другой добра спрятать?
— Есть на примете местечко, никто не знает, кроме Родиона. Он и нашёл, когда бродил на охоте.
— Готовь на всякий случай, может, и сгодится.
— Чего готовить? Там всё готово, года четыре как готово. Родион ещё перед войной сыскал пещерку ту, случайно камень отвернул — а там, что твоя комната. Неприметная, никогда не найдёшь, рядом будешь стоять — не поймёшь.
— Родион-то сыскал.
— Говорю ж случайно. Подводы четыре, а то и пять можно спрятать.
— Скоро потребуется. А подъезды там имеются?
— Имеются, только надо самим выгружать, чтобы посторонних не привлекать.
— Осилим, думаю, только следы на снегу приметные останутся.
— Надо под пургу подгадать — и всего делов: заметёт, сам не сразу отыщешь.
Сложив груз в амбар к Евсею, через три дня Хрустов укатил назад в Конторку, готовить новый обоз.
К середине марта всё было переправлено в Конторку и спрятано. Что требовалось в скором времени, было в амбарах, что могло полежать, то свезли в пещеру в трёх верстах от деревушки.
В середине апреля обоз двинулся вверх по Бирюсе. Товара удалось собрать достаточно, продовольствия тоже, осталось только обменять на пушнину и вернуться назад благополучно. Хотя в деревнях, находившихся в низовьях Бирюсы, начались уже разнотолки, на юге было тихо и спокойно. Сюда ещё не добрались разные агитаторы, «мутившие» воду, но слухи доходили и в эту глушь, поэтому стоило опасаться лихих людишек, появившихся здесь. С обозом пошли Трухин, Лисицин, Кадимов, Маркел Дронов, братья Цыганковы, кучер Хрустова Гришка да ещё один человек, который своё место выбивал с боем. Это была Лиза. Она напомнила Родиону, что тот обещал взять её посмотреть оленей. Но Родион ответил, что надо спросить Евсея; если он согласится, тогда, пожалуйста. Только разговаривать с Евсем Лиза должна сама.
— Конечно, сама буду договариваться, вы ещё сговоритесь меня не брать — потом попробуй проверь.
— Дядя Евсей, — сказала Лиза, — возьмите меня с собой. Родион сказал, что вы всё решаете.
— А муж чего ж?
— Он согласен, если вы позволите.
— Слёзы дома оставишь?
— Да.
— Я согласен, но только не ныть, — сказал Евсей.
— Спасибочки! — воскликнула Лиза и вприпрыжку побежала домой.
До Благодатской добрались в один день. Дорога по реке была пробита так, будто по ней сплошным потоком шли обозы.
— Ныне много народу рвануло в верха, — сказал
— Куда все идут? — спросил Евсей.
— Золотишко покою не даёт, лёгкая жизнь манит. Только мало кто знает, что их там поджидает и кто из них вернётся назад.
— Балуют в тайге?
— Балуют. В прошлую осень многие не вернулись ни по воде, ни по льду. Сгинули ни за понюшку табаку. Что там, в Тайшете, делается, не знаешь? Хрустов говорил чего-нибудь?
— Власть захватили какие-то Советы, шастают, выгребают всё, у Жернакова лесозавод забрали.
— Гляди-ка, что деется? Хрустов что ж?
— Думает, что пронесёт мимо беду, — Евсей не стал ничего рассказывать Никодиму.
Не так прост Нестеров, как хочет казаться. Сам уже давно знает, что творится в волости, но делает вид, что неведомо ему. Надо смотреть, кого он отправит следом. Но мы присмотрим за ним, а там решим, как быть: нынче все мужики вооружены хорошо: не берданками, а карабинами, а это посерьёзней будет. Евсей заранее предупредил обозников, что возможно и стрелять придётся, чтобы были готовы.
Обоз шёл ходко, дорога была известна заранее, пройдена не один раз. Ночевали в удобных местах, закрытых от ветра и постороннего взгляда. Выбирали места, где дрова готовить не надо было. Лиза сначала была бодрая, улыбалась, иногда шла пешком рядом с мужем, держась за руку, потом всё чаще ехала на санях. Устала, но держалась стойко: не хотелось показывать слабость — тем более сама напросилась.
— Лиза, если замерзать начнёшь, ты сходи с саней, пройдись ножками — согреешься, тогда садись снова, — говорил ей Родион.
— Долго ещё добираться? — спросила она его потихоньку, чтобы никто не слышал.
— Устала? Ничего, потерпи, ещё ночку переночуем, а там и приедем. Если всё пойдёт хорошо, то скоро прибудем на место. Я сам уже соскучился, сколько лет не бывал здесь — душа зовёт. Посмотришь, какие здесь места, тебе понравится, будешь ещё проситься.
— Нет, мне этого раза должно хватить, — возразила жена.
— Не загадывай, я совсем малым первый раз пришёл сюда — трудно было. Ничего, стерпел, а потом приноровился. Вот отдохнём — легче будет.
— Как ты? — спросил Евсей Лизу. — Терпишь?
— Да.
— Завтра к обеду прибудем на место. Вот расскажешь нашим жёнам, какие у нас прогулки, а то не верят, говорят, что мы вышли погулять да водки попить.
— Расскажу.
— Всё, готовимся к ночёвке! — крикнул Евсей. — Родион, сбегай глянь: тянется кто за нами или нет. Не верю, что не послал Никодим никого.
Пока Родиона не было, мужики приготовили место для ночёвки, развели костёр, стали кипятить чай. Готовить никто не хотел — устали. С собой было мясо, отваренное ещё дома и замороженное, сало, хлеб. Просто отрезали по кусочку и грели на костре. Медленно жевали. Чай пили все в охотку, разогревая себя изнутри, а потом заваливались на лапник, прикрывшись тулупами, и заснули.