Искры на воде (сборник)
Шрифт:
— Как же, орать на митинге — не поле пахать, оно попроще будет. А потом у пахаря прийти и забрать его труды — вот она новая власть, — говорил сам с собой Илья Саввич, довольный тем, что осознал всю суть нынешних перемен. — Да только кто ж вам за просто так отдаст хлебушек? Брюхо словами не набьёшь. Это вам не с красными тряпками бегать по улицам. Где только набрали столько?
К февралю основной товар лавочник перевёз в Конторку, а там не мешкая стал готовить переправку всего добра в Тальники.
В начале февраля обоз из трёх подвод отправился на юг. В Тальники прибыли затемно. Евсей вышел на лай собак и увидел, что к его воротам приближаются лошади, запряжённые в сани, нагруженные доверху и перевязанные верёвками.
— Евсей, ты, что ль? — раздался крик.
— Здорово были, Илья Саввич! — узнал говорившего хозяин. — Сейчас открою ворота, погоди малость.
— Доброго здоровья, хозяин, не ждал?
— Не ждал, не гадал. Загоняй во двор повозки. Места хватит всем. Вон туда под навес, там и коней распрягай, сейчас и напоим, и накормим лошадок. Ты проходи в дом, намёрзся?
— Не привыкать. Гриша, ты разберись с лошадьми, — сказал он вознице, с которым прибыл.
Гриша, молодой расторопный парень, работал у Хрустова в Конторке. Работник толковый и молчаливый, которому не было дела до того, что и куда везли, лишь бы хозяин не скупился.
За столом Хрустов спросил:
— Как там молодые, ладят? Лиза не рвётся назад?
— Будто нет, всё тихо у них. Как ни зайдёшь, всё обнимаются да посмеиваются.
Илья Саввич подозрительно посмотрел на свата.
— Ей-богу, сам дивлюсь, будто дети, никакой сурьёзности. Лиза соберёт детей со всей деревни вокруг себя да в снежки с ними играет. Гоняются они за ней, будто младенцы за титькой.
— Не наигралась ещё, — пробурчал Хрустов.
— У них и в доме любо-дорого: чистота и порядок. Ульяна моя научила её хлеб стряпать да щи варить.
— Ульяна научила? А хлеб какой у дочки получается? Есть можно? — спросил Хрустов
— Ты, Илья Саввич, не слушай, что тебе тут Евсей говорит, возьми да сходи к ним, чай, рядом живут. Сам и испробуешь.
— Верно, чего это я. Пойдём, Евсей, заглянем к молодым, — засуетился Хрустов.
Проходя мимо окна, Илья Саввич невольно глянул в него. Под потолком висела лампа, ярко освещавшая середину комнаты, на скамейке сидел Родион и подшивал валенки. Рядом, обняв его сзади, чтобы не мешать, сидела Лиза, что-то говорила ему; он кивал ей, и они улыбались.
— Вот видишь, — сказал Евсей. — Всё обнимаются.
На стук дверь открыла Лиза.
— Батюшка! — воскликнула она и бросилась в объятья.
Отец даже растерялся: дочь никогда так не радовалась ему, даже когда была маленькой.
—
— Да мы только от стола, — сказал отец.
— Ничего, у нас есть чем отметить, присаживайтесь.
Пока Лиза раздевала гостей, Родион отложил рукоделье, помыл руки.
— Здравствуй, Илья Саввич, хорошо добрался?
— Добрался я хорошо, ты только скажи, где моя дочка?
Родион удивлённо посмотрел на тестя.
— Это не моя, у моей характер был совсем другой, — заулыбался он, довольный своей шуткой.
— Твоя дочка, твоя, — сказал Родион, — хорошая она, даже сам боюсь, какая хорошая.
Лиза поставила на стол ковригу хлеба да чугунок со щами, стоявший в печи, подала чашки с ложками, затем принесла бутылку и рюмки.
— Раз такое дело, можно и посидеть, — сказал Евсей и стал раздеваться.
За столом командовал хозяин, а Лиза примостилась позади него и положила голову на плечо мужу. Мужчины выпили, разговорились, а она просто сидела, слушала и улыбалась. Как радостно, когда всё хорошо и складно.
— Не скучаешь по дому? — спросил её отец.
— Нет. Всё моё здесь, — сказала она и засмеялась.
— Ох, и проныра ты, дочка, это ж надо в какие годы ты высмотрела себе счастье? — усмехнулся отец. — Скажи мне такое тогда, посмеялся бы и забыл.
— Вспомни, сам же говорил: смотри, Лиза, какой парень, держись за него, — сказала она, сделав лицо серьёзным.
Хрустов от неожиданности даже перестал дышать. Наступила тишина, а потом раздался дружный хохот.
— Теперь вижу, что моя дочка.
На просьбу дочери остаться ночевать Илья Саввич сказал:
— Успею я у вас переночевать, а сегодня пойду к Евсею — разговор серьёзный есть да дела. Я ещё пару дней побуду, поговорим ещё.
Утром Хрустов уединился с Евсеем.
— Такие, Евсей, дела, могут прижать наше дело. — И он рассказал обстановку в Тайшете. — Я перевёз всё, что нужно в Конторку, теперь нужно перевезти товар сюда. Здесь есть где спрятать?
— Есть место, есть, раз такое дело. Люди у нас тоже надёжные, зря болтать не станут.
— Это хорошо, но лучше, чтобы поменьше знали: мало ли кто сболтнёт, может, и без умысла, а оно может и боком выйти. Нам с тобой ещё обоз к весне готовить, а осталось времени немного, вот я и думаю, чтобы побыстрей перевезти всё сюда. Обоз будем собирать у тебя, да и люди здешние пойдут, я своего возницу тоже сюда привезу с последним обозом, и до весны он поживёт здесь, а потом пойдёт с вами. Парень неплохой, боюсь, что там ему мозги промоют, а здесь под приглядом будет. Найдется, у кого пожить?