Искупление

Цыпленкова Юлия Валерьевна

– Проклятье!
– вдруг выкрикнула я и снова расхохоталась.
– Бед... Бедный На... Най, ха-ха, бедный...

Хэрб сорвался с места и выбежал из покоев. Вскоре примчался тар Лаггер, влил в меня свое снадобье, и я постепенно успокоилась, а после и вовсе уснула. Не знаю точно, сколько проспала, но проснулась, когда за окном была ночь. Напротив постели, в кресле, сидел Найяр, глотая вино прямо из горлышка бутыльки. Он не сводил с меня взгляда, даже когда делал глоток.

– Хватит пить, - сказала я, глядя на него с неприязнью.

– Надо же, я удостоился

чести услышать обращение самой тарганны Сафиллины, - пьяно усмехнулся он.

Я некоторое время мерила его все тем же неприязненным взглядом.

– Я хочу другие покои, - сказала я.

– Выбирай, - Найяр махнул рукой и усмехнулся.
– Куда скажешь, туда и переедем.

– Оставайся здесь, - поморщилась я.

– Значит, никуда не переезжаем, - ухмыльнулся он и откинулся на спинку кресла, закрыв глаза.

– Я хочу отдельные покои, - сухо повторила я.

– А я хочу вернуться на три месяца назад и никогда не прогонять тебя, - устало вздохнул герцог, так и не открыв глаз.
– Ты бы выпила свой настой, не спала с Тиганом, и все было бы, как прежде.

– Я не хочу жить с тобой рядом, - игнорируя слова Найяра, произнесла я.

Замутненные вином глаза открылись, мужские пальцы сжали бутылку, и герцог с силой швырнул ее об стену. После этого прошел к кушетке, усмехнулся, глядя на нее, и направился к постели. Я тут же встала, и он завалился на свою половину кровати, даже не снимая сапог.

– Спокойной ночи, Сафи, - ответил герцог и закрыл глаза.

Жгучая ненависть опалила меня, бешенство разожгло кровь, и я метнулась к мечу, лежавшему на столе. Когда вернулась, Найяр все так же лежал, закрыв глаза. Скинув ножны, я перехватила рукоять, направляя клинок ему в открытую грудь. Най открыл глаза и наблюдал за мной без всякого страха. И я не смогла. Острие вонзилось в перину, пролетев мимо его тела, герцог даже не моргнул и не вздрогнул.

– Ты никогда не сможешь убить человека, - тихо сказал Найяр.

– Ты не человек, - ответила я и покинула опочивальню.

– Я люблю тебя, - услышала я и зашипела:

– Ненавижу.

– И это страшней, чем меч в твоих руках, - горько усмехнулся герцог.

Я не ответила. Видеть и слышать его не хотела по-прежнему, потому закрылась в библиотеке и села на кресло, подтянув колени к подбородку. Найяр не пришел, не ломился ко мне, не пытался разговаривать и делать свои лживые признания. Ненависть исторгла из души пустоту, но не боль. И все же к утру, все хорошенько обдумав, я перестала себя жалеть. Малыша это не вернет, а превращаться в размазню не собиралась. У меня отняли мое дитя, отняли жестоко, мерзко, и эту потерю я герцогу никогда не прощу и не забуду. В его любовь я больше не верила. Он ничего не сделал нового, просто опять все решил один и сделал, как было выгодно ему, не считаясь с моими чувствами. Боги будут его судить, свой приговор я вынесла сразу - Найяр меня потерял. Ни жалости, ни нежности, ни даже сочувствия он больше у меня не вызывал.

Но были те, кому я была нужна, кто нуждался во мне. Ради них я буду продолжать влачить свое существование. И,

если боги будут ко мне добры, однажды я исчезну из этого проклятого места. Придя к этому решению, я покинула библиотеку.

– Габи!
– крикнула я.
– Воду, завтрак и одежду.

– Что надумала?
– я обернулась и встретилась взглядом с Наем.

Он сидел на полу, откинув голову на стену, поэтому я его сразу не заметила. Одежда была вчерашней, и выглядел он вымотанным. Похоже, его сиятельства не спал всю ночь, как и я. Впрочем, меня это мало касалось.

– Что ты задумала?
– напряженно спросил герцог.

– Жить, - коротко ответила я.

Он поднялся с пола и подошел ко мне. Ладони Найяра осторожно легли мне на плечи. Я стряхнула их и порывисто обернулась.

– Никогда больше не прикасайся ко мне, - холодно отчеканила я.

– Сафи...

– Ищи новую любовницу, зажимай по углам фрейлин, влюбляйся в собственную жену, но со мной ты можешь быть только, взяв силой. Я больше не хочу тебя, Найяр Грэим.

Я уже дошла до дверей, когда услышала злое:

– Сафиллина Тиган, ты станешь герцогиней Таргарской и родишь мне законных детей, даже если мне и придется брать тебя силой.

Сжав кулаки, я стиснула зубы и покинула гостиную, в которой он ждал меня, так и не обернувшись. Позже мы встретились на завтраке. Подавив очередную вспышку раздражения, я закончила завтрак, подняла на него взгляд и спросила:

– Я могу продолжать заниматься благотворительностью и училищем?

– Ты можешь заниматься всем, чем хочешь. Не можешь покидать столицу, дворец без сопровождения, пытаться наложить на себя руки и заводить мне назло любовников, - прохладно ответил Найяр.
– Тебе не понравится то, чем я могу ответить.

Я откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, буравя его ледяным взглядом.

– Что ты мне еще можешь сделать?
– насмешливо спросила я.

– У тебя остались ценности, которые я могу отнять, - произнес герцог, глядя на меня без всякой улыбки.
– Если доведешь, я отниму и это.

Меня бросило в жар, потом в холод. Руки противно задрожали. Дети из приюта, Хэрб, Руэри, родители. Проклятье, сколько всего, что может удержать меня на коротком поводке.

– Я не смогу больше спать с тобой, - хрипло произнесла я.
– И улыбаться не смогу, даже на людях.

Найяр оценивающе взглянул на меня и усмехнулся.

– Я умею ждать, Сафи, - сказал он, промокнув рот салфеткой и вставая из-за стола.
– Не будем спешить. Занимайся всем, чем хочешь. Чем не можешь, я тебе объяснил. И, да, жить мы будем по-прежнему вместе.

После приблизился ко мне и присел на корточки, положив руки на край стола.

– Любимая, я знаю, ты на меня обижена, ненавидишь сейчас. Поверь, пройдет время, боль притупится. И чем быстрей ты успокоишься, тем быстрей станет легче тебе, в первую очередь.
– Снова поднялся на ноги и попробовал взять меня за руку, но я отпрянула.
– Скоро многое изменится, сокровище мое. Все будет так, как и должно было быть с самого начала.